Автор в текстах
Анатолий Юрченко
К вам пришёл Шойгу
Когда-то, когда Шойгу был ещё не министром
обороны РФ, а министром по чрезвычайным ситуациям,
Михаил Задорнов пошутил, что не надо рассказывать
о бедствиях и разрушениях — достаточно сообщить:
«К вам едет Шойгу».
Я, автор, предлагая этот материал читателям, понимаю, какую противоречивую реакцию он встретит. Но, тем не менее, мои предыдущие публикации на других литературных сайтах читали. И мне очень хотелось бы, чтобы и в этот раз читателей было не меньше. И чтобы даже тот, кто примет публикацию негативно, дал себе повод задуматься.
Хроника войны. Часть 1-я
Взгляд из центра Украины
23 февраля 2022 года.
День, который вроде бы ничего ещё не предвещал. Даже несмотря на то, что Путин уже признал отколовшиеся от Украины части Луганщины и Донеччины независимыми республиками и приказал ввести российские войска на Донбасс. Несмотря на то, что у северной границы Украины активно проводились российские военные учения совместно с Вооружёнными силами Белоруссии, а в Чёрном море, под самой Одессой, — так называемые учения Военно-морского флота Российской Федерации. Всё это наводило на мысль, что войска отрабатывают слаженность подразделений перед вторжением. Американский президент Байден ежедневно проводил брифинги и предупреждал, что по данным американской разведки вторжение РФ в Украину может произойти в любой день. И одновременно, словно развязывая Путину руки, говорил, что ни один американский или натовский солдат не ступит на территорию Украины для её защиты. США и европейские государства эвакуировали из Киева свои посольства и настойчиво рекомендовали своим гражданам срочно покинуть пределы Украины. Со стороны «независимого» Донецка уже несколько дней интенсивно обстреливались украинские позиции по линии размежевания. К этому все уже как бы давно «привыкли»: на то «они» и боевики, чтобы стрелять, однако в этот раз били не только по позициям украинских войск. Теперь обстрелам подвергались и прилегающие населённые пункты на украинской стороне. Снаряды летели в жилые дома, уничтожали объекты инфраструктуры. Один из снарядов попал в детский садик. Счастье, что дети были в другой части здания — в столовой, только-только заканчивали завтракать. Украинское телевидение сразу же пустило этот сюжет в эфир. Российское телевидение немедленно его записало и пустило по своим телеканалам. Со своим комментарием. Оказывается, садик, по версии российского ТВ, находился на территории «независимой» республики, а обстреляли его украинские националисты…
Президенту Франции Макрону, прибывшему в Москву для переговоров, даже не подали машину к трапу самолёта, заставили дожидаться Путина в какой-то проходной комнате, а затем усадили напротив российского президента за длиннющий овальный стол. Знай, дескать, своё место. В Интернете шутили: а надо ли было вообще прилетать, чтобы общаться на таком расстоянии, если с тем же успехом можно было позвонить по телефону?
За тем же длиннющим столом прошли и переговоры с канцлером Германии Шольцем.
И ровно настолько же бесполезные…
США и страны Европы начали поставлять в Украину оружие для обороны.
Россия тут же потребовала вывезти это оружие обратно…
И всё же… Женщины поздравляли мужчин с праздником. Мужики — друг друга. И поднимали рюмки со словами: «Ну, за ту славную армию, в которой мы служили!»
Надежда, что «попугают» и оставят в покое, ещё оставалась…
24 февраля. Первый день войны.
В пять часов утра нас с женой разбудил звук самолёта в небе. Звук, от которого, после прекращения работы кировоградского аэропорта и ликвидации авиачасти в Канатово, горожане давно отвыкли.
Самолёт увидеть не удалось. Куда и откуда он летел, тоже непонятно.
Включили телевизор.
И онемели.
Началось!
Невольно вспомнились слова песни 1941 года:
«Двадцать второго июня,
Ровно в четыре часа
Киев бомбили, нам объявили,
Что началася война».
Не совпала только дата…
Вторжение, как и следовало ожидать, началось сразу с трёх направлений: севера, востока и юга. Спешно созванный украинский парламент ввёл в стране военное положение. Телевидение передавало и обращение Путина к гражданам РФ. Он якобы действует в интересах России: страна не может нормально жить и развиваться, когда от соседней Украины исходит угроза. Видимо, нешуточная: Моська готовилась напасть на слона, и если слон не начнёт первым, ему несдобровать… Да и слова о развитии России звучали весьма сомнительно: страна, как и при Брежневе, продолжала проедать свои ресурсы. С той лишь разницей, что создала вдобавок к тому условия для баснословного обогащения своих новоявленных олигархов…
Впрочем, ещё до того из уст Путина на всю Россию и на весь мир прозвучало ещё одно откровение: а что если Украина станет членом НАТО и потребует обратно Крым — нам что, с НАТО воевать?.. Подтекст был очевиден: задушить Украину, пока она безоружна и беззащитна…
Очень хотелось сказать: Путин сошёл с ума. Как в своё время сошёл с ума и Гитлер, развязав Вторую мировую войну…
Моя жена, собрав деньги, которые были в доме, побежала в ближайший супермаркет покупать продукты.
Хотя мы и не понимали, что конкретно нужно покупать, в каких количествах, на какое время может хватить купленного и что будем делать дальше.
Супермаркет был забит покупателями, тоже не слишком ясно понимающими, что нужно купить. Какой-то мужик тащил к кассе даже здоровенную упаковку баночного пива. Видимо, считая его продуктом первой необходимости. Очереди от касс тянулись через весь торговый зал.
На улице выстроились длиннющие очереди у банкоматов: люди спешили снять наличку…
В дверь квартиры позвонила пожилая соседка.
— Ко мне дочь приехала и набрала полную ванну воды. Набирайте и вы — говорят, воды несколько дней не будет…
Я, в свою очередь, отправился в гараж — принести картошки из подвала. Увидел, что очереди у банкоматов не стали меньше. Длинные очереди стояли и у аптек. У трёх автозаправочных станций — двух бензиновых и одной газовой — на подходе к гаражным кооперативам выстроились чуть ли не километровые автомобильные очереди. Бензин продавался дороже, чем несколько дней назад. Ненамного. На пару гривен. Но при таком бешеном спросе и эта пара гривен должна была обернуться хорошей прибылью. А в остальном город жил обычной жизнью: ходил городской транспорт, в квартиры подавались газ, вода, тепло и электричество. Но в самом воздухе висело ощущение тревоги. Гаражный кооператив, обычно довольно многолюдный — кто-то возился в гараже, кто-то выезжал, кто-то возвращался, оказался неожиданно пустым и непривычно тихим. Я спустился в подвал, набрал два пакета картошки, предусмотрительно купленной ещё осенью — нет, не под войну, а просто на зиму, и запер гараж, ещё раз удивившись непривычной тишине и пустоте.
У ворот кооператива увидел двоих: один — охранник, который давно примелькался, второго я сразу не узнал, но он тут же проявил бдительность:
— У вас паспорт при себе?
— А вы кто такой?
В подтексте: кто вы такой, чтобы проверять документы?
— Я председатель правления!
— Извините, не узнал. Но и вы должны меня помнить: членские взносы я вам платил.
Но тут бдительность проявил уже охранник:
— А что это вы пришли с одной сумкой, а выходите с двумя?
Бодаться желания не было, поэтому ответил миролюбиво:
— Надо было кое-что из квартиры унести, а теперь картошку несу из подвала. Хотите проверить?
И тут охранник неожиданно извинился:
— Извините, не узнали вас из-за маски.
Ну да, война войной, а коронавирус и защитные маски на лице никто не отменял…
Домой еду троллейбусом. По дороге ещё две АЗС. У обеих тоже длинные автомобильные очереди…
А дома — включённый телевизор. И поток тревожных новостей: бои, бои, бои…
Вечером с трудом заставили себя выключить телевизор и лечь спать…
25 февраля.
Проснулся в четыре часа утра с тяжёлым предчувствием.
Включил телевизор в соседней комнате.
Звук поставил на минимум…
Слава Богу, предчувствие меня обмануло: идут бои, но Киев не взят. Больше того — наступление на Киев остановлено, российские войска несут потери.
Надо бы поспать ещё хотя бы пару часов. Но тут над городом опять раздаётся гул самолётов. Или вертолётов? Из окон не видно — что в небе и где. На несколько минут гул зависает над головами, но потом уходит.
Утром новости всё те же. Киев отстояли, хотя бои на подступах к столице продолжаются. Российские танки атакуют Сумы, Харьков. Пару танков защитники Харькова сожгли на окружной дороге. На окружной… Практически в самом Харькове… Тяжело на юге. Захвачена Каховская ГЭС…
«Каховка, Каховка, родная винтовка,
Горячая пуля, лети!..
…
Гремела атака и пули звенели,
И ровно строчил пулемёт.
И девушка наша проходит в шинели,
Горящей Каховкой идёт.
Под солнцем горячим, под ночью слепою,
Немало пришлось нам пройти,
Мы мирные люди, но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути».
Как же хорошо звучали эти слова когда-то! А теперь — как горькая ирония! Мы по-прежнему мирные люди, но нас вынудили вступить в бой. И кто?! Внуки и правнуки тех, с кем вместе, плечом к плечу, мы сражались против общего врага и в Гражданской, и в Великой Отечественной…
В середине дня решил выйти в аптеку.
Очередь поменьше, чем вчера, но стоять не хочется. Поэтому захожу по очереди в два ближайших супермаркета.
В одном из них стеклянные входные двери и витрины закрывают картоном. Для этого ломают и сплющивают картонные коробки, в которых завозились продукты. И светомаскировка, и одновременно защита от осколков в случае, упаси боже, бомбёжек.
Вчера в этом супермаркете размели растительное масло, но сегодня уже завезли свежую партию. Бутылки стоят на полках, никто их не расхватывает, значит, те, кто хотел запастись растительным маслом — уже запаслись.
Но в обоих супермаркетах есть и полки, зияющие пустотой. Раскупили муку, тушёнку, недорогие рыбные консервы. «Смотри, — женщина показывает мужу, — тут ещё и килька осталась!» Одна-единственная банка на полке. Из дорогих.
В обоих супермаркетах нет хлеба. Во втором есть собственная выпечка, и за ней стоит очередь. Когда вывозят очередную партию свежеиспечённых батонов, их тут же разбирают. Но спокойно, без толкотни, без «вас тут не стояло», строго по очереди.
Заполнены полки с водкой, коньяками, винами.
На время войны продажа алкоголя запрещена…
Конец дня проходит всё в том же томительном ожидании новостей у телевизора.
Город взят. Город отбит. Бои на окраинах. Противник нанёс удар. ПВО сбила крылатую ракету. Крылатая ракета попала в жилой дом. И т.д.
26 февраля.
Утро.
Ночью опять пытались взять Киев. Но город опять выстоял. Есть диверсионные группы, но их вылавливают и нейтрализуют. Запрещено движение по мостам через Днепр. Любой, кто появится на мосту, будет автоматически считаться диверсантом.
Сумы в окружении, но не сдались. Действуют силы территориальной обороны, и российские войска в город не лезут.
Бои продолжаются. Но локальные, без единой линии фронта. Там, где высадился десант. Там, где вошли танки, бронемашины и пехота.
Украинский истребитель Су-27 сбил у Василькова российский Ил-76 с десантом на борту. В нефтебазу в Василькове попали две ракеты, начался пожар.
Телевидение показывает толпы беженцев на пропускных пунктах на границе с Польшей. Их пропускают через границу по упрощённой процедуре, но ведь и она занимает какое-то время…
И вот наконец-то: ТВ начинает показывать российских военнослужащих, которые попали в плен.
Жалкие, растерянные, почему-то плохо обмундированные, они лепечут, что «не знали», «не понимали», «не хотели». Сбитые с толку даже говорят, что готовы взять оружие, чтобы вместе с украинцами отразить российское вторжение. Кто-то ни с того ни с сего вдруг произносит: «Слава Украине». Ну… во время Великой Отечественной и немцы, взятые в плен, начинали лепетать «Гитлер капут».
Начинают показывать и трупы российских солдат, остающиеся на местах боёв…
Появляются и полукомические сюжеты (впрочем, с оговоркой — это было бы смешно, если бы не было так грустно). О заблудившихся танках. Об отставших от своих боевых машинах пехотах. О том, как селяне подходят к их экипажам и начинают перевоспитывать: и чего это вы, хлопцы, сюда припёрлись? А ну-ка скажи «паляниця»…
ТВ объясняет (а возможно, и домысливает), что российские военные пользуются картами «Яндекса», который… здесь не работает: был закрыт ещё при Порошенко, когда закрывали доступ к российским интернет-ресурсам! И как же российский Генштаб готовился к войне, если даже не знал об этом?! Или рассчитывал взять Украину нахрапом?! На старых танках, не имеющих полного боекомплекта! С дезориентированным и плохо обмундированным личным составом?
Но отсутствие «Яндекса» диверсионно-разведывательные группы компенсируют специальными метками и GPS-маячками, оставленными на дорогах и крышах домов. ТВ предупреждает: метки засыпать землёй, заливать смолой, накрывать чем угодно, GPS-маячки — уничтожать.
Звоню коллеге-журналистке, живущей в соседнем доме: двадцать минут назад жена увидела на крыше её девятиэтажки каких-то мужиков. «Проверим, — заверяет она, — хотя это могли быть наши — проверяли крыши». Муж коллеги час назад ушёл в военкомат — повестку не получал, но хочет узнать: подлежит ли он призыву или может записаться хотя бы в территориальную оборону…
ТВ показывает: в каждом городе разливают в бутылки смесь бензина и автомобильного масла — готовят коктейль Молотова для встречи россиян и обороны своих домов и улиц.
Заглядываю в Интернет. Коктейль Молотова эффективен, если бутылка разбивается на решётке воздухозаборника, но современные танки имеют на воздухозаборниках надёжную защиту. «Бросайте бутылку на люк башни — танк ослепнет», — инструктируют наши тероборонцы…
27 февраля.
Тяжёлый день.
Началось наступление на Харьков.
Но, встретив сопротивление, российские войска отступают. Тех, кто успел прорваться, уничтожают на городских улицах.
Одновременно поступает информация, что власть Белоруссии готова дать разрешение президенту на ведение боевых действий на территории Украины.
С телеэкранов звучат обращения белорусских военных-отставников к народу и армии Белоруссии: не выполняйте преступных приказов, не начинайте войну с братским народом!
Но слышат ли их белорусы? Или только мы?..
Зашевелились наши так называемые западные партнёры
Выясняется, что американские эксперты предрекали, что Украина в случае вторжения сможет продержаться не более 24 — 48 часов.
Но страна держится! Запад начинает говорить о санкциях против РФ: об отключении России от международной платёжной системы, об аресте активов и т.п.
Путин в ответ приводит в повышенную боевую готовность стратегические ядерные силы. Дескать, вы нас санкциями, а мы вас межконтинентальными ракетами с ядерными боеголовками!
Американский президент советует Зеленскому покинуть Киев. Тот отвечает, что ему нужен не транспорт для эвакуации, а оружие для армии.
Лукашенко, самоназначенный президент Белоруссии, предлагает обеспечить российско-украинские переговоры на белорусской территории, на границе с Польшей. И обещает, что во время переговоров с территории Белоруссии не стартует ни одна ракета, не взлетит ни один самолёт.
Остаётся ощущение, что Лукашенко лукавит. Войска РФ вошли в Украину не только с российской территории или со стороны Донбасса, но и через Белоруссию! С её территории тоже били по Украине ракетами — ну, разве что не белорусскими? Но, возможно, Лукашенко всё-таки не хочет ввязываться в войну с Украиной? И тогда его обещание сможет послужить хоть какой-то отговоркой в случае нажима со стороны Путина?
Зеленский в очередном телеобращении прямо говорит, что не очень верит в успех переговоров, но… а почему, дескать, не попробовать?
28 февраля.
Харьков утюжат «Градами»!!! Это уже не война — это уничтожение мирного населения. Видимо, приказ: «Любой ценой!» Наши представители ведут переговоры в Белоруссии, а Харьков утюжат! Для усиления российской позиции на переговорах?
1 марта.
Киев обороняется. Но города-спутники вокруг него российские войска методично превращают в руины.
Харьков по-прежнему бомбят и обстреливают.
Сумы в окружении, но не сдаются.
Тяжёлая ситуация на юге. Мариуполь, Херсон, Бердянск, Николаев…
Готова к обороне Одесса.
Здесь относительно спокойно, но одесситы невооружённым глазом видят стоящие на рейде — вне досягаемости береговых орудий — российские корабли, готовые к высадке десанта.
На востоке идут бои вокруг Северодонецка. Город многонациональный: когда строился химический комбинат-гигант, сюда ехали люди со всех концов СССР. Почти треть населения — русские. Но, как и в Харькове, оккупантам безразлично, по кому они стреляют: по украинцам или по русским, по мифическим укрофашистам или по реальным приверженцам Путина. Любой ценой! Не жалея ни мирного населения, ни городов и посёлков, ни объектов инфраструктуры!
Занята Запорожская атомная электростанция (г. Энергодар). Украина заявляет на весь мир о возможности ядерной катастрофы, которая десятикратно превысит чернобыльскую…
2 марта.
Жена находит в Интернете три видео: обстрелы Харькова, «столицы русской Украины», и митинг в оккупированном Купянске — безоружные жители стоят лицом к лицу перед вооружёнными оккупантами, мнящими себя освободителями Украины от «укрофашистов», и скандируют: «Уходите!»
Я ставлю ссылки на эти видео в «Одноклассники», где у меня более ста друзей, множество из которых живёт в России, и даже (как я с удивлением обнаруживаю) девять подписчиков. Ссылки сопровождаю текстом:
«Смотрите, что творит Путин в братской стране:
— это Харьков (русскоязычный, но не сдающийся!);
— это Купянск (уже оккупированный);
— это снова Харьков.
Дальше, если хотите, ищите сами. То же самое по всей Украине. Страна и армия не сдаются. Уже есть тысячи погибших российских солдат и сотни пленных. России это нужно? Российским матерям это нужно? А украинским матерям?.. РФ лупит «Градами», крылатыми ракетами, «Искандерами» и т.д. и т.п. по мирным жителям, по ни в чём не повинным городам и посёлкам. Людей убивают в собственных домах и на улицах. Число жертв среди гражданского, мирного населения уже трудно сосчитать. Одна воздушная тревога следует за другой, люди спускаются в подвалы многоэтажек, переоборудованных в бомбоубежища, и… остаются в братских могилах под развалинами домов…
Весь мир с Украиной. А где Россия?! Россия бомбит… И врёт своим гражданам! ОЧНИТЕСЬ, братья-россияне!!!»
Итог рассылки оказался печален.
Большинство моих «друзей» просто отмолчалось.
Двое обвинили в распространении фейков (то есть, если использовать нормативный русский язык, фальшивок).
Третий — хамски обматерил…
Четвёртый — а ведь я считал его другом детства; его дочь вышла замуж за выпускника Кировоградского лётного училища и жила с мужем в Борисполе, он не раз приезжал к ней, а заодно заезжал и ко мне, иначе говоря, своими глазами видел и Украину, и какие люди в ней живут — безапелляционно заявил, что в отношении Украины он поддерживает Путина.
Когда я читал его ответ, в городе в очередной раз завыли сирены воздушной тревоги. Но, хотя и наспех, я ему ответил:
«У нас опять воздушная тревога! Пишу, пока жив и пока есть Интернет. Спускаюсь в бомбоубежище. А ты продолжай поддерживать Путина. Прощай».
Увы-увы, прощайте все, кого я считал друзьями…
3 марта — 10 марта.
Череда каких-то невыразительных дней.
Ежедневные воздушные тревоги.
Постоянно включённый телевизор, от которого невозможно оторваться, хотя после удара российской ракеты по телевышке в Киеве ТВ начало работать хуже.
Горькое чувство, что наши так называемые западные союзники, столь горячо поддерживающие Украину на словах и обещающие поддержку, просто умыли руки. Антироссийские санкции введены лишь частично. Обещали дать Украине истребители для защиты неба, но, пообещав, затеяли между собой бюрократические игры, выясняя, кто кому и сколько должен заплатить. Обещания — есть. Истребителей — нет! Точкой стало заявление Столтенберга: задача НАТО — не допустить выхода войны за пределы Украины. И баста! А вы там как хотите! Если не станет страны — не будет и проблемы…
Ну и что с того, что в РФ подорожал доллар?! Рядовой россиянин покупает продукты не за доллары, а за рубли. Ах, продукты, вы говорите, тоже подорожали?! Как же тяжело вам, бедным, по сравнению с жителями украинских городов, того же Мариуполя, в частности, или Харькова, или Сум, или Херсона, сидящими в подвалах и на станциях метро. Как же тяжело стало вам жить в сравнении с жителями украинских городов, сидящими вообще без подвоза продуктов, без тепла, воды, электричества, газа…
Что с того, что российские банковские карточки стали недействующими в Европе? Рядовой россиянин по Европам не ездит. Рядовой россиянин, солдат-срочник брошен в пекло боёв в Украине. И жалится маме по телефону (это из данных радиоперехвата). А российская мама отвечает: а ты, сынок, всё равно воюй, потому что, если убежишь, тебя здесь посадят. Правда, есть и такие, кто не жалится. «Прикинь, вчера разграбили магазин и пили коньяк за семь тысяч!» Другой жене звонит: «Слушай, мы тут в депутатский посёлок попали — так что теперь у тебя две норковые шубы: одна „эмка”, другая — „эска”». А донельзя расстроенная жена отвечает: «Они же мне малы будут!»
Бедные-бедные россияне! Как же я вам сочувствую!..
Меню раздела
Анатолий Юрченко К вам пришёл Шойгу
Хроника войны. Часть 1-я. Взгляд из центра Украины
Хроника войны. Часть 2-я
Хроника войны. Часть 3-я
Анатолий Юрченко Сколько Председателей нужно Земному шару? (Приглашение к полемике)
Анатолий Юрченко Баварский цикл. Полемика: этнокультура ненависти
Анатолий Юрченко Баварский цикл (продолжение)
Баварское Рождество
Украинские «Гавроши»
История с чайником
Мировое правительство
Наши в «Тафеле», или Халява
Распятие, или Новелла с эпатажем
Анатолий Юрченко Про мальчика, который сочинял сказки
Анатолій Юрченко Вій-2024,
або Страшний сон Гоголя
Хроника войны. Часть 2-я
Первую часть этого очерка о войне России против Украины прочло не слишком много читателей — чуть больше 270. Но даже если только 270 человек смогли получить представление о том, что происходит на самом деле, — это уже неплохо. Как и любой газетчик, я знаю, что число читателей определяется не тиражом. Число читателей всегда больше тиража газеты. Тот один, кто прочёл что-то интересное в газете, перескажет это другому. Другой — третьему. Третий — четвёртому. А дальше… дальше капля камень точит. И пробиваются новые ручейки правды, размывающие каменные нагромождения лжи.
11марта — 19 марта.
Ещё одна череда невыразительных, неотличимых один от другого дней.
Воздушные тревоги, телевизор с нерадующими новостями, депрессия…
Харьков продолжают бомбить. Стирают с лица земли Мариуполь. Он не сдаётся, но ситуация тяжёлая. Мариуполь полностью окружён, и украинские военные говорят, что пробиться к городу невозможно. Жители сидят в подвалах, выходя только в паузах между обстрелами для того, чтобы приготовить хоть какую-нибудь еду на костре. Детей из подвалов не выпускают. Нет воды. Есть уже смерти от обезвоживания. Есть в городе родники, но идти к ним нужно, переступая через тела убитых, ежесекундно рискуя попасть под очередной обстрел либо шальную — а может быть, и не шальную — пулю. Пока был снег, растапливали и кипятили воду на костре. Спустили воду из труб центрального отопления. Пить её нельзя, но… кипятили и пили.
Дичают бродячие собаки и… начинают жрать человеческую плоть…
Это страшно! Зверь, который узнал вкус человеческого мяса, становится людоедом, а стая собак, как и стая волков, легко загрызёт одинокого невооружённого человека…
Ежедневно ведутся переговоры о предоставлении украинской стороне гуманитарных коридоров для завоза воды и продуктов и вывода из города гражданского населения. Но безрезультатно. Гуманитарная колонна с продовольствием кое-как дошла до Бердянска — дальше не пустили.
Тем не менее, по сообщениям ТВ, коридоры для вывоза людей из Мариуполя, из городов вокруг Киева и т.д. оккупанты всё-таки иногда предоставляют, но… ведут себя именно как фашиствующие оккупанты. По настроению, что ли? Или демонстрируя, что они, и только они, являются хозяевами положения? Могут пропустить, а затем обстрелять колонну. Мой источник из Запорожья сообщает, что со стороны Мариуполя в город всё же въезжают колонны частных автомобилей и автобусов — с пулевыми царапинами, с пулевыми пробоинами… ТВ сообщает, что в каком-то селе под Киевом оккупанты обстреляли пешую колонну мирных жителей и загнали обратно в село. Есть убитые и раненые, остающиеся без медицинской помощи…
Зеленский кричит на весь мир: закройте небо над Украиной! По всему земному шару прокатываются митинги: закройте небо над Украиной! Европа слышит. И… закрывает небо над Евросоюзом…
А я зависаю в абсолютно бессмысленной и бесполезной переписке.
«Вам нравится сегодняшняя Украина? Только ответьте честно».
Отвечаю честно: не нравится — я бы с большим удовольствием очистил её от коррупционеров, казнокрадов, мздоимцев и лживых политиков!
Приходит ответ, доказывающий, что на самом деле я ничего не понимаю: «Украина — бандеровская, нацистская и фашистская страна!» И это пишет человек, не живущий в Украине, предельно зазомбированный российской пропагандой.
Но я всё ещё пытаюсь хоть в чём-нибудь переубедить своих собеседников.
Рассказываю о своих впечатлениях от поездок в Трускавец и Львов. Чтобы не прибегать к пересказу, просто процитирую одно из писем.
«Сегодня утром проснулся (после очередной полубессонной ночи) с мыслью, что я Вам рассказываю об Украине, какой она есть (и прямо говорю, ЧТО я хотел бы в ней почистить), а у Вас в глазах пропагандистская (лживая!) картинка, которую российская пропаганда рисует по указке Кремля. И она мешает понять и принять то, что я говорю.
Родственница жены, чистокровная украинка, ныне москвичка, сказала в разговоре по скайпу, что нормально живёт только Москва, а за 100 км от неё уже начинается нищета, но когда жена начала рассказывать ей о том, что тут, у нас, творится, начала отводить глаза.
Они все верят лжи с экранов ТВ, а не тому, что говорят родные (т.е. не верят правде).
Те бандеровцы, которыми Кремль запугивает россиян, давным-давно канули в Лету. На Западной Украине живут такие же нормальные люди, как и в любой другой стране: я Вам в прошлом письме сказал, что и там спокойно говорю по-русски и его не воспринимают как «язык врага». Я мог бы подробно рассказать (но оставлю для очерка или рассказа), какой замечательный разговор был у меня в Трускавце с местным жителем. Буквально часовой. Он говорил по-украински, а я по-русски. Он видел, что мне интересно то, о чём он рассказывает (о пчёлах мы говорили и пчелиной терапии, а не о Бандере), и что я его понимаю. А я видел, что он радуется моему интересу. И понимает меня. И рад ответить на любой вопрос. Мы расстались практически друзьями.
Когда я решил сходить на «дикий» источник «Нафтуси» (впрочем, более-менее обустроенный — я даже его фото опубликовал в очерке для «Украины-Центр») и немного заблудился, то спрашивал дорогу у местных. По-русски. Видели бы Вы, как доброжелательно они мне отвечали! И даже предупредили (столь же доброжелательно!), что это, дескать, «настоящая» «Нафтуся», не та, что в Трускавецких бюветах, и её нельзя пить помногу.
Разок мы с женой отдыхали в Шкло (там вода — аналог «Нафтуси»), а возвращаясь автобусом во Львов, не смогли сесть рядом, и моей соседкой оказалась местная жительница.
Тоже интересный и тоже почти часовой разговор на русском (я) и украинском (она). И одна её фраза (сказанная с улыбкой): ну и как вам тут, бандеровцев тут видели?
Был случай, когда жене дали бесплатную одиночную путёвку и она поехала без меня (тоже сюжет для рассказа). Соседками по комнате оказались жительницы восточной Украины. Вот у них слово «бандеровцы» то и дело слетало с уст. А потом они вместе поехали на автобусную экскурсию. С гидом-«бандеровцем». И тот не только показывал на окружающие красоты, но и с болью (с настоящей) говорил: вот тут был в СОВЕТСКОЕ ВРЕМЯ такой-то завод, а сейчас его угробили. Тут — такой-то. И тоже угробили. И т.д. Это я к тому, что, якобы (по-Вашему мнению? или согласно российской пропаганде, заслоняющей реальную картину?), «только в Луганске» гробили заводы…»
В ответ — отповедь: не путайте простых людей с государственной политикой!..
Ушат холодной воды на голову!
Стало быть, народ — это одно, а государство — другое?
Может быть, я действительно чего-то не понимаю? Или вы — чего-то не понимаете?
Разве не народ выбрал президентом Зеленского? Не очередного осточертевшего политика, а актёра, комика! Но ведь и сам Зеленский в инаугурационной речи не удержался от слов, что он не первый — что был уже президентом (и очень хорошим президентом!) голливудский актёр Рональд Рейган… Даже Пётр Порошенко, который действительно много сделал для сближения Украины с Европой, уступил Зеленскому на этих выборах — абсолютно демократических, открытых, честных и легитимных…
Но ещё больше я не понимаю сегодняшнюю Россию. Давно нет нашего общего социалистического Отечества — СССР, но Россия продолжает жить так, словно остаётся социалистическим государством, противостоящим враждебному капиталистическому миру. Да с чего бы?!!! Ни подлинных демократических традиций, ни настоящих общечеловеческих ценностей — ничего! Так, может быть, хватит изображать из себя самое передовое в мире государство, а просто поучиться жить в мире с соседями?..
Новости из телевизора по-прежнему не радуют. Российская армия потеряла более 14 тысяч личного состава, около сотни самолётов, сотни боевых машин пехоты и т.д. Но… продолжает наступать, стирая с лица земли несдающиеся города. Вместе с мирными жителями! Это ощущение сжимающегося кольца! Сколько от Киева от Кропивницкого? Всего-то каких-то 300 километров… От Харькова — больше, но ведь тоже не слишком далеко!.. Продолжается и наступление с юга. Российские войска дошли до Кривого Рога. Можно считать почти рядом с Кропивницким…
Пущены бесплатные эвакуационные поезда. Но они не вмещают всех желающих! Люди едут, сидя прямо на полу, не только в проходах вагонов, но и в тамбурах. Бросая на перроне чемоданы, когда встаёт выбор: либо сесть на поезд и ехать даже стоя, либо остаться вместе с чемоданом. Число беженцев исчисляется уже миллионами…
После очередной безжалостной бомбёжки Харькова звоню другу-харьковчанину. Слышу: мы вырвались. Уезжали группой в несколько семей, теперь на Западной Украине. Простодушно уточняю: «На машинах?» — «Да на каких машинах! Машины бросили прямо у вокзала!» — «А квартира?» — «Не знаю… Может быть, разбомбили… И среди друзей и знакомых есть погибшие…»
Уехать смогли не сразу. На очередной эвакуационный поезд пустили только женщин и детей. Мужчинам удалось уехать только через сутки…
Мы с женой примеряем ситуацию на себя.
Уезжать? Не хочется! В квартире тепло и уютно (впрочем, только до той минуты, пока не начинают выть сирены воздушной тревоги). Всё есть — электричество, газ, вода. Работает вся городская инфраструктура: ходят троллейбусы (и опять — только до той минуты, пока не начинают выть сирены воздушной тревоги), дворники метут дворы, мусор вывозят… А не уезжать?! Сидеть и ждать, пока не начнётся то же, что в Харькове, под Киевом, в Сумах, Чернигове, Николаеве, Херсоне, Мариуполе?..
Скрепя сердце, в один из дней еду на вокзал — узнать, есть ли эвакуационные поезда через Кропивницкий. Еду — поскольку дозвониться невозможно.
И попадаю как раз к отправлению эвакуационного поезда.
Обычная электричка. С обычными сидячими местами. Но идёт на Львов, через полстраны.
Люди в ожидании электрички стоят на перроне тремя группами. Кто-то уезжает налегке. Кое-кто — со здоровенными чемоданами на колёсиках (с теми, которые и бросают на перронах, когда влезть в вагон уже невозможно).
За несколько минут до прибытия электрички на перрон выходит женщина — кто-то из сотрудников вокзала. Подходит поочерёдно к каждой из трёх групп на перроне. Говорит одно и то же. Основных пунктов в её короткой речи три:
— если кто-то в вагоне начнёт требовать с вас деньги за проезд, ничего не платите — мы вас везём бесплатно;
— в случае опасности не думайте о деньгах, спасайте детей — они наше будущее;
— вернётесь ли вы обратно, или останетесь там, куда едете, помните и любите Украину, какая она есть, — другой Украины не будет.
Третья группа ей аплодирует.
Трогательно. И больно.
И… «какая она есть»… Нет уж, ребята, я не согласен: пусть Украина выйдет из этого пекла обновлённой — без коррупционеров, казнокрадов, мздоимцев и лживых политиков! Чтобы все, кто бежит сегодня из-под бомбардировок и ракетных обстрелов, вернулись на Родину, принявшую европейские ценности и европейский образ жизни. А может быть — ну почему не помечтать? — в страну, ставшую членом Евросоюза…
И, действительно, в эти дни Украина подаёт заявку на вступление в ЕС. И Европа принимает эту заявку абсолютно серьёзно.
20 марта.
Прислали ссылку на «Фейсбук».
Текст якобы от Юрия Полякова, редактора московской «Литературной газеты». Якобы — потому что сегодня не составляет ни малейшего труда разместить в интернете любой текст. От чьего угодно имени!
Текст — ругань в адрес интеллигенции, не поддерживающей «спецоперацию» Путина против Украины. Неодобрительный комментарий — только один. Автор — некая Т.К. (сознательно даю только инициалы, т.к. через несколько дней комментарий исчез, а я не хочу подставить человека, живущего, по-видимому, в стране, где цензуре подвергается каждое слово, вздох и даже невысказанная мысль).
Пишу свой комментарий:
«Я солидарен с Т.К. Хотя от ругательств в адрес Полякова стоило бы воздержаться. Я высоко ценил Полякова-писателя, с нетерпением, как и все, ждал его новых книг. Хотя Полякова-журналиста уважал уже меньше — после того как увидел в «ЛГ» (в которой я когда-то дебютировал как юморист и время от времени публиковался и после развала СССР) карикатуру на Ющенко, избранного президентом Украины, и его соратников. Даже если считать, что карикатура «имела право быть», от неё явно попахивало великодержавным шовинизмом. И сегодня РФ в отношении Украины демонстрирует тот же выраженный великодержавный шовинизм. Никакая это не «спецоперация», как именует её Поляков, а вероломное вторжение (как в 1941-м) и братоубийственная война. Если хотите это понять, прочтите мой очерк, хотя я и не отношу его к шедеврам мировой литературы, но это живые впечатления очевидца. Вот ссылка».
В ответ получаю письма с просьбами: продолжайте свой очерк! Но… это письма от людей, живущих в Украине. Не отравленных шовинистической пропагандой…
21 марта.
Сенсационная новость: в Белоруссии появились… партизаны (как в годы Великой Отечественной). Выводят из строя железнодорожные сообщения, чтобы РФ не могла через Белоруссию перевозить технику и вооружения для войны с Украиной.
Украинское ТВ даёт короткую информацию, сопровождая её фрагментом телеинтервью с Лукашенко, в котором тот кого-то там бранит, но не употребляет слово «партизаны». Как-то не очень всё это убедительно: так можно бранить и работников ЖЭКов. Но мне удаётся получить информацию и из другого источника: да, это правда, «партизаны» действительно есть…
Забегая вперёд: «партизан» всё-таки задержали, хотя они и пытались отбиться. Теперь, видимо, пришьют обвинение в совершении «террористических актов»… Жаль ребят…
Нахожу их имена и фото в интернете. Какие хорошие лица! Честные глаза людей, понимающих, что вести войну против братского народа — преступление, не имеющее оправдания…
22 марта.
Вчера вечером, около десяти, опять была воздушная тревога. Но недолгая. Удалось поспать.
В шесть утра вышел на балкон.
Какой чудный день! Небо чистое, солнце сияет! Словно никакой войны нет и в помине.
Над головой, над крышами многоэтажек, стремительно проходит клин белых журавлей. Изумительное зрелище! Птицы летят мощно, целеустремлённо. На север. Ну вот и весна!..
И тут начинают выть сирены воздушной тревоги!
Чёрт возьми! Какой чудный день, чтобы… умереть…
Пролетевший клин журавлей вновь встаёт перед глазами. Но видится уже по-другому. Тело журавля, с длинной вытянутой шеей и такими же длинными вытянутыми ногами, — идеальная прямая линия. Длинный острый клюв вспарывает воздух, а тело идеально отвечает законам аэродинамики. Да это же живой прообраз боевой крылатой ракеты! С той только разницей, что ракета крыльями не машет…
Ночью, в полусне, осознал чёткую формулу, по которой развиваются события: либо живите так, как того хочет Путин (а вместе с ним уже и Лукашенко), либо… не живите вообще…
Мы все в своё время, учась в своих вузах, конспектировали работу Ленина о праве наций на самоопределение. Но Путин — наверняка нет. Для КГБ эта ленинская работа не только бесполезна, но и вредна!
Впрочем, если вдуматься, стала вредна ещё при Ленине.
Кому она помогла, кроме финнов? Возможно, и писалась исключительно для них. Потому что Владимир Ильич при первой же опасности — раз-два! — уходил в Финляндию. И не прятался там по явочным квартирам — квартировал у самого генерал-губернатора. А потому-то после победы большевиков и вырвалась Финляндии из состава Российской империи совершенно безболезненно.
Но едва право наций на самоопределение попыталась реализовать Украина — большевики бросили войска на Киев.
Польша стала независимой лишь после того, как Пилсудский надавал по морде Тухачевскому. А иначе могла бы так и остаться российской провинцией…
Говорят, любимый философ Путина — Иван Ильин (1883 — 1954), высланный из России в 1922-м по приказу Ленина, сторонник Белого движения и последовательный критик коммунистической власти в России, идеолог Русского общевоинского союза (РОВС), убеждённый приверженец принципа непримиримости в борьбе с коммунизмом.
Живя в Берлине, приветствовал приход к власти нацистов, объявив нациста Гитлера и фашиста Муссолини спасителями Европы, противостоящими распространению большевизма. Но после первых же репрессий нацистов против него самого — впрочем, более чем умеренных — сбежал в Швейцарию.
Но если Ильин — любимый философ, то какая же каша в голове у самого Путина?! По Ильину, он должен был бы приветствовать «фашистский режим» в Украине. Тем более что сам идёт по стопам Гитлера. Аннексия Крыма — та же аннексия Австрии нацистской Германией. Приднепровье, Абхазия, Осетия, а теперь и Донбасс — те же Судеты.
Если по Ильину, Путин должен вроде бы противостоять большевизму, но… обещает (в публичном выступлении, которое видит весь мир), что, дескать, покажет Украине «декоммунизацию». Это скорее по Ленину, чем по Ильину. Честное слово, лучше бы открыл в таком случае ленинскую статью «О праве наций на самоопределение»…
Нет, не откроет!
Живите так, как того хочет Путин, либо… не живите вообще…
Чеченская война — тому подтверждение.
Аннексия Крыма и тихая аннексия Белоруссии — тому подтверждение.
Теперь пришёл черёд Украины. И нет гарантий, что следом не придёт черёд Прибалтики, и Грузии, и Молдавии. Что не придёт желание расширить границы до пределов почившей сто лет тому назад Российской империи, включая Польшу и Финляндию. А там и страны бывшего Варшавского договора прибрать к рукам не грех…
23 марта.
Ночью над городом сбили ракету.
Начало воздушной тревоги мы благополучно проспали, зато своими ушами слышали два взрыва…
Вопрос «бежать иль не бежать?» приобретает почти шекспировское звучание: «Быть или не быть?»
Хроника войны. Часть 3-я
Послесловие вместо предисловия
Едва я опубликовал 2-ю часть и получил на неё первые комментарии (в том числе напрямую, на электронный адрес), как понял, что есть смысл добавить ещё несколько слов. Написал их как… комментарий.
Конечно, возможно, это и забавно: автор, пишущий комментарий к собственному тексту. Но захотелось резюмировать всё, что уже было сказано во второй части, хотя и другими словами.
«Чтобы получить объективное представление о том, что происходит на самом деле, нужно хотя бы попытаться отрешиться от штампов, навязываемых со стороны. Если человеку изо дня в день твердить, что он свинья, тот рано или поздно захрюкает. То же справедливо и в отношении сегодняшней ситуации. Отключите на пару часов навязчивое (шовинистическое вообще и антиукраинское в частности) российское ТВ. Послушайте тишину. А потом спросите себя: а что, украинцы (или кто угодно — белорусы, поляки, финны и т.д.) не такие же люди, как мы? Не хотят того же, что и все другие нормальные люди: мира, благополучия, счастья для себя и своих детей, уверенности в завтрашнем дне? Так или нет?
Это же только стараниями антиукраинской пропаганды украинцы — НЕ ТАКИЕ: едят снегирей, распинают младенцев, заражают перелётных птиц, летящих в Россию, смертельными вирусами, превращая пернатых в бактериологическое оружие, и т.д. и т.п. И даже кулинарные книги уничтожают, чтобы россияне не могли присвоить себе секрет приготовления украинского борща! Нелюди, одним словом! Это же они, укрофашисты, уничтожили свой собственный самолёт «Мрія» — самый большой в мире, гордость мирового авиапрома! А вину свалили на россиян. Это они же — и с той же целью! — ударили собственной ракетой по собственной же, киевской телебашне. Это они сами бомбят собственные свои города и убивают их мирных жителей. Я своими глазами видел в интернете коммент некоего отравленного российской пропагандой умника, что Буча (город-спутник Киева, разрушенный российскими войсками) — это, дескать, «украинская инсценировка». А фото разрушений украинских городов — это на самом деле фотографии разрушений в Сирии. Но мне-то, в отличие от «умников», черпающих информацию исключительно из российского ТВ, уже довелось испытать на себе и бесконечные воздушные тревоги (поверьте, самые страшные — ночные, и длящиеся до утра), и взрывы. И говорить с людьми, которые бежали от бомбёжек и артобстрелов из той же Бучи, Харькова, Мариуполя…
Повторю то, что уже сказал в очерке: или живите так, как того хочет Путин, или… или вот вам Буча, Харьков, Мариуполь, Херсон, Сумы и т.д.!
Ещё два слова в дополнение.
Стараниями нынешней российской пропаганды Россия — это рыцарь на белом коне, противостоящий всему злу мира (ой ли, ребята?!), а Украина — самое страшное воплощение этого зла!
Послушайте тишину! И спросите себя: если Украина не хочет жить по указке Москвы — у неё, что, нет на это права? Не Украина пришла разрушать российские города, отнюдь!
Сейчас вот нейтральные до сих пор финны и шведы посмотрели-посмотрели на то, ЧТО творит РФ в Украине, и тут же запросились в НАТО! А из Москвы им уже пальцем грозят: э, нет, соседи, не станет от этого ваша жизнь безопаснее!
Так что снимите шоры и спросите сами у себя: это с украинцами (белорусами, финнами и прочими) что-то не так? Или с вами самими что-то не так?
Украина пытается стать европейским государством, как это ни трудно для государства постсоветского (но прибалтам, тем не менее, это удалось), а Россия, чтобы этого не допустить, готова стереть Украину с лица земли.
Или живите так, как того хочет Путин, или… не живите вообще…»
Бегство
24 марта.
Сегодня ровно месяц (строго говоря — 28 дней, т.к. февраль месяц короткий) с момента начала войны.
Уже несколько дней у нас под ногами путаются сумки, приготовленные для отъезда. А мы с женой каждый день смотрим друг на друга: может быть, ещё не сегодня? А завтра… завтра не будет слишком поздно?..
23-го приняли, кажется, окончательное решение: бежим! Но даже после ночных взрывов над городом колеблемся: а может быть, ещё не сегодня?
Нет, едем!
Первая, самая многолюдная волна беженцев несколько схлынула. Эвакуационный поезд из самого Кропивницкого отменили.
Украинская железная дорога перестала публиковать в интернете (может быть, чтобы не информировать противника?) графики и маршруты эвакуационных поездов.
Но на вокзале говорят: они есть — но теперь только через Знаменку. А на обычные пассажирские поезда (ведь они тоже остались) можно просто купить билет? Нет, говорят, если в западном направлении — продажи нет, а на восточное направление, на тот же Харьков хотя бы — пожалуйста, покупайте и поезжайте. И на Киев можем продать, но вам же туда не надо?..
Это своего рода кировоградский парадокс: областной центр — Кропивницкий, а железнодорожная «столица» области — Знаменка, узловая станция, так исторически сложилось. А «телефонная» «столица» — Александрия: там зональный узел «Укртелекома»…
Итак, Знаменка.
Середина дня.
Будут ли эвакуационные поезда и когда — на станции никто не знает. Но… обещают, что… будут… ждите…
Беженцев на вокзале, пожалуй, несколько меньше, чем я видел на перроне в Кропивницком, когда ездил, чтобы узнать об эвакуационных поездах. Но и не мало. Хотя и меньше чем обычных пассажиров в обычные дни мирного времени. Да и поездов по станции Знаменка, в мирное время более чем оживлённой, почти нет…
Как же томительно течёт время!..
Как напряжены нервы!..
Ладно, говорим друг другу, будем сидеть до утра. Если не уедем — значит, не судьба, первой же электричкой домой!..
Рядом суетится какой-то незваный сосед. С двумя огромными сумками. И призывного возраста! Он что, надеется, что его выпустят за границу?.. Лезет с разговорами. Предлагает «держаться вместе». Информирует, что завтра в семь утра из Кропивницкого, от театра кукол, к польской границе пойдёт платный автобус… Ой, ну и цену заламывает перевозчик!..
И вдруг! Около двух часов дня! Объявление по громкоговорящей связи! «Прибывает эвакуационной поезд «Днепр — Хелм». Напрямую на Польшу!
Через пять минут зал ожидания пустеет!
Все, кто был в зале, толпой стоят на перроне с дежурной по станции во главе!
Она будет договариваться с начальником поезда — сколько человек в какие вагоны можно посадить…
И вот он — поезд! Такой красивый — кажущийся сияющим! Такой манящий!..
Тормозит у перрона. В середине состава начинают открывать двери… Не все! Но один из проводников уже убирает перемычку над ступеньками…
Но начальница поезда непреклонна:
— Свободных мест нет! У меня люди едут с билетами!
— Так давайте мы тоже купим билеты — уже в самом поезде!
— Свободных мест нет!
Проводник, который начал было убирать перемычку, опускает её обратно.
— Возьмите хотя бы женщин и детей! — кричит ещё кто-то…
В ответ — молчание.
Так мы и стоим лицом к лицу — словно собрались сойтись стенка на стенку: одни — внизу, на перроне, загоревшиеся было надеждой, но уже потухшие; другие — вверху, в дверях открытых вагонов, непреклонные…
В окнах вагонов — ни одного лица. Словно вагоны вообще пусты! И это тоже… как-то неправильно! В прежние времена, едва поезд подкатывал к перрону, в окнах тут же появлялись любопытствующие лица. А сейчас… словно счастливчикам с билетами (получается, что билеты всё-таки продают? но кому и как?), уезжающим от бомбёжек за границу, стыдно перед теми, кому суждено остаться…
Двери вагонов закрываются — для нас уже навсегда, — поезд трогается и уходит в страну, где бомбёжек и артобстрелов нет…
Только вечером нас забирает пассажирский поезд регулярного сообщения «Днепр — Трускавец» (сколько же раз мы с женой этим поездом ездили!), идущий ныне как эвакуационный. Проводники, впуская беженцев, предупреждают: места ищите сами.
Плацкартный вагон полон, но кое-где есть свободные верхние полки. На нижних полках сидят по трое-четверо, но никто не ропщет: ехать надо всем…
25 марта.
Очень тяжёлая ночь, но утром мы во Львове.
Планируем уехать на Шегини. Там, на границе, действует пеший переход на польский Пшемысль (Перемышль).
На вокзале и вокруг много волонтёров. Многие с повязками Красного Креста. Есть пункты, на которых дадут попить и перекусить. Длинная очередь на автобусы от Красного Креста, везущие беженцев к границе. «В Шегини?» — «В Шегини». Но… привозят в Краковец.
И там много волонтёров. Длинная очередь на пропускных пунктах. Для ускорения процедуры никаких таможенных досмотров — только проверка паспорта. У кого нет заграничного — пропускают по внутреннему. И всё. Польша.
Поляки встречают украинцев как родных. Доброжелательность, радушие, готовность помочь. Улыбаются. Подносят сумки и чемоданы и загружают в багажный отсек автобуса, помогают выгрузить.
Ехать недалеко. Посёлок Млины в 5 — 6 километрах от границы. Логистический центр — огромное складское здание, полностью освобождённое от всего ненужного, разгороженное на отсеки, оборудованное кухней-столовой, стойками для консультаций, заставленное креслами и раскладушками. Хочешь есть — ешь. Пить — пей. Унести еду с собой — неси. Нет, денег не надо — всё бесплатно. Нужна сим-карта? Польская компания мобильной связи «Хея» выдаёт бесплатные сим-карты с возможностью звонить в Украину. Всё это стоит денег! Но, говорят, государство не вкладывает ни копейки: всё за счёт волонтёров, частных компаний и частных лиц, и, надо полагать, Красного Креста.
Можно перекусить, передохнуть и, если придётся, переночевать на раскладушках. Даже если это будет похоже на ночёвку в цыганском таборе (честно говоря, никогда не пробовал, но, может быть, пора?) или в огромном зале ожидания большого аэропорта, закрытого из-за нелётной погоды (а вот это пробовать доводилось). Всё лучше, чем в душном и переполненном вагоне поезда. Но мы хотим как можно быстрее добраться до Германии. Во-первых, Польша, говорят, уже забита украинскими беженцами. Во-вторых, мы не знаем польского языка. Немецкого, если честно, тоже не знаем, но спросить, где находится нужная улица (или как пройти в туалет) сумеем. В-третьих, жена, пока мы примеряли на себя «бежать или не бежать», нашла в интернете описание (и видео) лагеря для беженцев в Регенсбурге. Ну… не дома, как говорится, но явно лучше, чем в этом логистическом центре (пусть поляки не обижаются! ведь упрекнуть их не в чем).
За стойкой для консультаций обещают: автобус будет. Возможно, уже сегодня. Слушайте объявления по радио.
Сидим. Слушаем. Через час идём уточнять.
За стойкой уже другая девушка.
И ответ другой.
Сегодня автобуса не будет. Возможно — хотя и без гарантий, — будет завтра. Но записаться следовало заранее, а сейчас осталось только одно свободное место.
Конечно, мы в растерянности…
Но тут объявляют посадку в автобус на Краков! Едем? Едем!
26 марта.
В Краков въезжаем ближе к полуночи.
Красивый старый город. Первая столица Польши!
Ещё ходит городской транспорт. Сияют витрины. И то и дело попадаются на глаза плакаты в поддержку Украины: портрет президента Зеленского и слова поддержки.
На автовокзале кассы уже закрыты. Ни расписание, ни подошедшие волонтёры не обещают ничего хорошего.
И мы переходим на железнодорожный вокзал.
В Кракове оба вокзала объединены практически в единый комплекс, а связующее звено между ними — огромный торговый центр.
Здесь кассы работают круглосуточно. И нам выдают нужный билет на дневной поезд. Не совсем то, чего бы мы хотели, но… за неимением лучшего… Выдают — поскольку вся Европа украинских беженцев перевозит по железной дороге бесплатно… Ох, ребята, лучше бы вы помогли нам вовремя — и не только экономическими санкциями против РФ, — и не было бы у вас наших беженцев, а российские войска давно откатились бы на исходные рубежи…
Ночуем в огромной палатке, в которую нагнетается тёплый воздух (вентиляторы жужжат, не смолкая) и круглосуточно горит свет. Раскладушки в четыре ряда. В середине — голова к голове. Застелены тем, что принесли местные жители — кто-то одеяла, кто-то спальные мешки… В соседней палатке — столовая. Хотите перекусить?..
Утром уходим на вокзал с тяжёлым сердцем: вслед нам трагическими глазами смотрит женщина с двумя детьми.
— Уже уходите?.. А нам идти некуда…
27 марта.
Мы в Регенсбурге. В том самом лагере, который видели в интернете.
И всё так, как мы видели. Блочные модульные домики в два этажа. Душевые и туалеты. Небольшая комнатка на три койки, но никого третьего к нам не подселяют. Кормёжка — завтрак и обед. Есть прачечная со стиральными машинами-автоматами. Есть общая кухня. Есть общедоступный баварский вай-фай. То есть ты не остаёшься отрезанным от мира. И есть и беженцы, которым повезло меньше: живут в спортзале, разгороженном полиэтиленовыми шторами на отдельные отсеки…
Лагерь — не конечный пункт. Здесь живут только несколько дней (больше — только если тест показал наличие коронавируса в организме и беженец попадает в карантинный блок). Потом беженцев развозят дальше. Куда? Ну это уж кому как повезёт.
До украинцев лагерь принимал сирийцев (таких же, как и мы, жертв российских бомбёжек). Многие из них сумели остаться в нём как обслуга. Живут в отдельном кирпичном общежитии. Есть среди обслуги и чернокожие. В один прекрасный день у ворот лагеря появляются даже… вьетнамцы. Пытаются узнать (по-английски — у контролёра-сирийца, который английского не понимает): а вьетнамцы здесь есть?..
Что ещё можно отметить?
Немцы встречают украинцев не хуже, чем поляки. И украинские флаги попадаются на глазу. И сим-карту дают бесплатную. И отправление поездов на вокзалах объявляется не только по-немецки, но и на украинском языке. Все приветливы, улыбчивы… Но… дома-то всё равно лучше!
И… на этом, собственно, я должен остановить своё повествование: невозможно писать хронику войны, находясь от неё в тысяче километров. А личная история — это сугубо личное. То, что напоказ выставлять не стоит. Понятно к тому же, что никого не ждут здесь молочные реки в кисельных берегах. Большинство украинских беженцев мечтает вернуться домой (разве что кроме тех, кто уже знает, что возвращаться некуда — не на пепелища же и руины). И многие уже возвращаются. Как пишут, уже около миллиона беженцев вернулось. Веря, что самое страшное уже позади.
Хотя что на самом деле впереди, не знает никто.
Сегодня, 15 апреля 2022 года, когда пишутся эти строки, военная обстановка в Украине изменилась. Российские войска полностью вытеснены из Киевской, Сумской и Черниговской области. Враг ушёл, оставив за собой руины и сотни и сотни убитых мирных жителей. Но разблокировать Харьков пока (очень хочется верить — что только пока) не удалось: российские войска продолжают уничтожать Харьков (первую столицу Советской Украины) обстрелами и бомбардировками.
Тяжёлая ситуация на юге и востоке. Но признанный в РФ террористической организацией батальон «Азов», усиленный морпехами, находясь в окружении, не сдал Мариуполь.
Так кого, ребятушки, надо назвать террористами — тех, кто защищает Мариуполь, или тех, кто уничтожает его вместе с мирными жителями?
И, к сожалению, по разведданным, война со дня на день может вступить во вторую фазу: новое наступление российских войск и ещё более жестокие бомбардировки ни в чём не повинных мирных городов…
И даже применение ядерного оружия со стороны РФ Запад не исключает…
И мне только остаётся кричать то, что я уже прокричал почти полтора месяца тому назад: ОЧНИТЕСЬ, ОЧНИТЕСЬ, ОЧНИТЕСЬ, братья-россияне!!!
Анатолий Юрченко, журналист и писатель, член Конгресса литераторов Украины и Межрегионального союза писателей Украины, Знаменосец Председателей Земного шара.
Произведение удостоено Специальной награды
международного литературного конкурса — Италия
«Il Parnaso — Premio Angelo La Vecchia — 7 edizione 2021 — 2022».
Анатолий Юрченко, Бавария
(Приглашение к полемике)
Велемир Хлебников. Поэт поэтов. Король поэтов. Наибольший, по одной из оценок, мировой поэт двадцатого века.
Кто-то, возможно, захочет оспорить эти титулы. Назовёт множество других поэтов, хороших и разных, более известных (возможно), более талантливых (не исключено), вошедших, в отличие от Хлебникова, в школьные хрестоматии (неоспоримо), но всё равно будет вынужден признать — не таких, как Велемир Хлебников. Причём именно Велемир, поскольку общепринятое сейчас написание «Велимир» встречается в его прижизненных отдельных изданиях только один (!) раз.
Наконец, Велемир Хлебников — ещё и Председатель Земного шара, автор утопической идеи «Государства времени» («надгосударства звезды»). Утопической при его жизни, но, не исключено, способной реализоваться в будущем. Прообразом тому можно считать Европу, история которой — это бесконечная череда кровопролитных войн и межнациональной ненависти, в которой нет народов, не воевавших друг против друга (если не в «своих», то в чужих войнах), но сумевшую объединиться в единый Европейский союз. А государства-исключения только подтверждают правило.
Титул Председателя Земного шара всегда с благоговением воспринимался и воспринимается литераторами. С пиететом — не имеющими отношения к литературе, но образованными людьми.
Сколько сегодня Председателей Земшара является нашими современниками точно не известно. И — внимание! — тут мы ступаем на почву парадоксов! Кто-то наверняка спросит: а их что, несколько — вам, ребята, одного Хлебникова мало?
Но в том-то и дело, что сам Хлебников никогда не был единственным Председателем. По его мнению, сообщество Председателей Земного шара должно было состоять из 317 членов и осуществлять идею мировой гармонии. Хлебников считал число 317 своего рода «магическим» — влияющим как на законы мироздания, так и на человеческие судьбы. Он его рассчитал! Связав со скоростью света, скоростью Земли и… интервалами в последовательности важнейших событий в судьбе Пушкина! Больше того — в 1915-1917-м годах Хлебников создал-таки «правительство» «Государства времени», состоящее из 317 человек. Даже опубликовал список Председателей с их собственноручными подписями.
«Правительство», если разобраться, получилось довольно разношёрстным. Вошли в него и люди малоизвестные либо вообще никому не известные, но присутствовали и действительно выдающиеся личности. Например, Маяковский и Пастернак. А рядом с ними — итальянец Маринетти, будущий соратник Муссолини и идеолог фашизма. Глава российского Временного правительства Керенский. Композитор Прокофьев. Выдающийся английский писатель-фантаст Герберт Уэллс и индийский писатель, поэт, композитор, художник и общественный деятель Рабиндранат Тагор. И так далее. Одно лишь перечисление только известных имён заняло бы немало места.
Но что дальше — похоже, не знал и сам Хлебников. «Государство времени» не возникло само по себе, и носители высокого титула — остались сами по себе. Интересно, помнили ли, скажем, Рабиндранат Тагор или Герберт Уэллс, что они Председатели Земшара? Вспоминали ли экзальтированного русского поэта, убедившего их поставить подписи на не очень понятном документе?
Помнил ли сам Хлебников, скитаясь или скрываясь в психушке от призыва в деникинскую армию, что он Председатель Земного шара?
Вторично Хлебников был «коронован» в Председатели уже в 1920 году Есениным и Мариенгофом. Теперь уже публично, во время яркого театрального действа. С этого момента звание Председатель Земного шара приобрело совершенно новый смысл, который Хлебниковым, нарекавшим Председателями и авиаторов, и работников посольств, в него, возможно, и не вкладывался: человек высокой одарённости, признаваемой собратьями по миру искусств. Но и в этом качестве оно после смерти Хлебникова надолго ушло в тень, оставаясь известным лишь литературоведам, литераторам и людям, интересующимся литературой.
Вернулось же в литературный обиход только в 1960-х. И с того времени титул начал передаваться «по наследству», из поколения в поколение, «из рук в руки».
И здесь вновь начинаются парадоксы.
Так, например, на авторитетном и уважаемом интернет-ресурсе «Академик.ру» утверждается, что если изначально «Председателями Земного шара» именовались все члены созданного Хлебниковым «Союза 317», то позже этот титул стал «переходящим». То есть получается (вопреки реальной действительности), что в каждый момент времени Председателем был один-единственный человек?
Вдобавок здесь же сообщается, что существуют две «версии» «престолонаследования». Первая из них включает самого Велемира Хлебникова, затем его преемника поэта Григория Петникова, избранного вице-председателем на той же, что и Хлебников, театрализованной церемонии в 1920 году, затем поэтов Леонида Вышеславского и Юрия Каплана, на котором эта цепочка «престолонаследования» якобы оборвалась.
По второй «версии»: Велемир Хлебников — Григорий Петников — Николай Асеев (правда, с вопросительным знаком рядом с фамилией) — художница Мария Синякова-Уречина — Сергей Бугаев-Африка, художник, музыкант и актёр.
А в примечаниях высказывается сомнение: имел ли право Вышеславский именовать себя третьим Председателем Земного шара, получив титул от Петникова при здравствующей Марии Михайловне Синяковой-Уречиной? Даже утверждается, что Вышеславский не мог не знать о Синяковой-Уречиной, ибо… якобы присутствовал в 1920 году на церемонии посвящения в Председателя Земного шара Велемира Хлебникова. Забавно! Шестилетним мальчишкой?.. Но факт остаётся фактом: после 1963 года и до кончины Петникова в 1971-м Земной шар имел трёх Председателей.
«Википедия», другой не менее авторитетный и уважаемый интернет-ресурс, не акцентирует внимание на «двух версиях». Но указывает, что Синякова-Уречина в начале 1980-х годов избрала в Председатели ряд молодых петербургских художников и искусствоведов (то есть, опять-таки, не одного), объединившихся под именем «Новые художники». И добавляет к названным выше фамилию Тимура Новикова — художника и теоретика искусства, создателя «Новой Академии Изящных Искусств». А также сообщает, что цепочка, идущая от Петникова к Каплану, не оборвалась на последнем. Преемником Каплана стал ныне здравствующий Анатолий Мозжухин, поэт и философ, избравший в Председатели в 2017 году поэта, критика и редактора Светлану Скорик.
Тут бы вздохнуть с облегчением — все парадоксы вроде бы разрешились сами собой — и поставить точку, но… Но 2022 год принёс новые коллизии и парадоксы.
Отметим ещё раз: все Председатели Земного шара, как дожившие до 1960-х, так и получившие это звание позже, по преемственной цепочке, существовали «автономно», каждый сам по себе.
Первым, кто посчитал такое положение дел «неправильным», и первым, кто сказал, что Председатель Земного шара — это не только высокий титул, но и некая миссия, обязывающая его носителя оставаться продолжателем идеи Велемира Хлебникова о гармоничном мире без войн и насилия, был, по-видимому, Леонид Вышеславский.
Вышеславский, надо полагать, пришёл также к мысли, что звание Председателя нельзя нести в одиночку. И сделал два первых шага в этом направлении. Нарёк Председателем Земного шара — своим преемником поэта Юрия Каплана. И придумал звание Знаменосец Председателей Земного шара — то есть помощник Председателей в выполнении завещанной им Хлебниковым исторической миссии.
Первым Знаменосцем стал Анатолий Мозжухин. Блестящий инженер-конструктор. А ещё поэт, человек разносторонних интересов, философ и пропагандист имени и идей Велемира Хлебникова, автор нескольких книг, брошюр и многочисленных интернет-публикаций.
Благодаря Мозжухину, Знаменосцу, «коронованному» Вышеславским, не оборвалась цепочка Петников — Каплан.
После трагической гибели Юрия Каплана А. Мозжухин, оставаясь ещё в статусе Знаменосца, продолжил начатое Вышеславским. В 2014 году, к столетию со дня рождения Вышеславского и исходя из его завета «с надеждой, что таких Знаменосцев будет много и они помогут Председателям выполнить их историческую миссию», он нарёк Знаменосцами 13 литераторов. И продолжил эти наречения в 2017-2022 годах.
Вполне логично, что сам Анатолий Мозжухин в 2017 году был избран на фестивале 5-го Международного литературно-музыкального конкурса «Звезда Рождества» Председателем Земного шара. И в этом новом статусе через четыре месяца после избрания нарёк Председателем Светлану Скорик. И не просто нарёк — передал ей как преемнице Знамя Председателей Земного шара. Отнюдь не в фигуральном смысле! Сам Хлебников оставил письменное свидетельство: «На празднике искусств 25 мая [1917 года] знамя Председателей Земного шара, впервые поднятое рукой человека, развевалось на передовом грузовике. Мы далеко обогнали шествие. Так на болотистой почве Невы было впервые водружено знамя Председателей Земного шара». Знамя Хлебникова — по дошедшему до нас описанию: голубое полотнище, перечёркнутое молнией, — было изготовлено (Анатолием Мозжухиным, Знаменосцем) ещё при Вышеславском. Под ним Вышеславского проводили в последний путь. Под ним Юрий Каплан вёл литературные заседания…
Сегодня число Председателей (даже вместе со Знаменосцами) не достигло рассчитанного в своё время Хлебниковым числа 317, но они есть — причём в разных странах и на разных континентах.
В 2021 году Анатолий Мозжухин высказал идею о создании Международного общества Председателей Земного шара, призванного покончить с прежней ситуацией «каждый сам по себе».
И тут подала голос Светлана Скорик. 15 декабря 2021 года она опубликовала «Заявление Председателя Земного Шара» (каждое слово с большой буквы).
Если вкратце, С. Скорик сообщила о том, что идея Хлебникова о трёхстах семнадцати Председателях не выдержала проверку временем, осудила идею сообщества и заявила, что «все действия по созданию ОПЗШ и передаче титулов будут недействительными и неправомочными».
Хотела того Светлана Ивановна или нет, но в подтексте этого «Заявления» явственно читается также утверждение, что только она сама является подлинным и единственным Председателем Земного шара.
В отношении Мозжухина её позиция понятна: передал титул — значит, больше не Председатель. Не очень понятно другое — а как быть с Председателями, получившими своё звание от Синяковой-Уречиной? Забавно — существуют они или нет? Ещё забавнее, что могут быть и другие. Есть же эпатажная поэтесса Елена Заславская, признанная Председателем Земного шара, по крайней мере, украинской «Википедией». Титул она получила не по преемственной цепочке — была избрана в 2006 году на Фестивале современного искусства «Цех» ещё при жизни (но не при участии) Ю. Каплана. В Харькове, там же, где был избран сам Хлебников…
Мозжухин, однако, «не внял». В 2022 году нарёк Председателями ещё более полудюжины литераторов. Это — по информации, полученной от самого Анатолия Мозжухина, — Calogero la Vecchia (Италия), Цотадзе (Анастасиади) Ирина Константиновна (Греция), Фёдоров (Никоф) Олег Николаевич (Киев, Украина), Равченко Ольга Ивановна (Беларусь), Спектор Владимир Давыдович (Германия), Перченко Михаил Абрамович (Мюнхен, Германия), Морозова-Шимада Наталия Александровна (Токио, Япония) и автор этих строк. И что? Все они тут же заявили о своей прохлебниковской позиции? Подняли голоса протеста против войны? Будем откровенны — не все. Хуже того, мои, например, антивоенные публикации были удалены с литературных сайтов, к которым имеют отношение те или иные Председатели и Знаменосцы. А «Манифест Председателей Земного шара (Антиапокалипсис)», опубликованный на сайте «Литератор», подписали всего четверо. К тому же и он сегодня удалён из сети…
Тем не менее, создаваемое сообщество Председателей Земного шара начало действительно приобретать международный характер. Вот только Светлана Скорик, хранительница Знамени Велемира Хлебникова, считает эту идею «недействительной» и «неправомочной». Интересно было бы спросить: если С. Скорик спорит в своём «Заявлении» с А. Мозжухиным, то почему «не спорит» с Синяковой-Уречиной? Ни одно явление не существует в раз и навсегда заданном виде. Это диалектика, которую в советских вузах изучали и инженеры, и гуманитарии. И если А. Мозжухин пытается сегодня вдохнуть в идею Хлебникова новую жизнь, то это, логично предположить, тоже диалектический процесс, который никакими запретами не остановишь.
Так сколько же Председателей нужно Земному шару сегодня?..
МИР — вот то, что всегда было нужно и будет нужно Земному шару. МИР — чтобы мы, человечество, не уничтожили Земной шар и самих себя в очередном военном конфликте, способном перерасти в термоядерный. И если в общем хоре голосов за МИР не слышны голоса Председателей и Знаменосцев, то, может быть, потому, что их ещё слишком мало?
февраль 2023
Сколько Председателей нужно Земному шару?
Анатолий Юрченко
Баварский цикл. Полемика: этнокультура ненависти
Начну со слов раскаяния: каюсь, каюсь, каюсь!
Опубликовав «Баварский цикл» — произведение, на мой взгляд, более чем корректное, не содержащее ни оскорблений, ни проклятий, и вполне литературное, хотя и не без элементов публицистики, — я отправил ссылку всем своим контактёрам в РФ. И вот теперь — каюсь! Не с кем говорить в орковской федерации, пропитанной ненавистью к Украине! Не к кому взывать, апеллируя к здравому смыслу! Не к кому! Не к кому! Каюсь! Даже моя короткая публикация в защиту «белорусских партизан» (как видите, даже не украинцев!), которые пытались не на словах, а на деле помочь братской Украине в самые первые дни войны — помешать переброске орковских войск через Беларусь под Киев, и та вызвала неодобрительные реплики!
Я пытался достучаться до слепых, глухих и умственно убогих — в чём теперь и каюсь…
1.
Вот одно из писем, которое я получил в ответ на публикацию (даю без редактирования, с сохранением лексики):
«Анатолий, херню пишешь про Россию! Да...а, или ты полностью зомбирован, как вся молодёжь украинская, хотя тебе 75, или получаешь очень хорошие деньги за свои пасквили. Кто первый начал, кто пролил первую кровь на Донбассе, кто захотел насильственно ввести украинскую мову в русскоязычных регионах? Кто вознёс бандеровцев, прислужников фашистов, в героев нации?»
Кто это написал?
Да тот, с кем я учился не просто в одной школе, а в одном классе. Кого искренне считал своим другом — даже после школы. Хотя наши пути и разошлись: я уехал получать высшее образование в Пермь, а он остался в Воркуте, поступил на вечернее отделение горного института. Но был среди гостей на моей свадьбе, а потом приезжал ко мне в Кировоград. Что важно — уже после распада СССР! То есть не со стороны видел и страну, которая строила свою независимость, и людей, живущих в этой стране. И он же первый, когда я ещё в марте 2022-го написал ему о российских бомбёжках, о бесконечных воздушных тревогах, о часах, проведённых в бомбоубежище в ожидании отбоя, тут же ответил, что… поддерживает войну РФ против Украины! Ни капли сочувствия. Ни к стране. Ни к её людям. Ни… ко мне… Так кого же я считал другом?..
Зато всё сразу встало на свои места: я получил ответы на вопросы, которые меня мучили, когда писал главку «Интерлюдия».
И, поколебавшись, решил дать ответ (даже понимая всю его бессмысленность):
«Поздравляю! Тест ты прошёл с оценкой «отлично»! (Хотя от оскорблений мог бы и воздержаться.)
Значит, совесть моя чиста! Я правильно написал (хотя и колебался — писать или не писать): Россия не содрогнётся и не ужаснётся содеянному. Той России, в которой я родился, вырос, получил первое высшее образование и служил 11 лет, больше нет. И русских больше нет — остались одни орки. Кто такие — посмотри в «Википедии», там и картинка есть. А ещё лучше — сразу в зеркало посмотри.
Но тебе из Сыктывкара виднее, ЧТО происходит «на самом деле», чем мне здесь. Это укрофашисты вторглись в РФ, окружили Сыктывкар и теперь сравнивают его с землёй из всех видов оружия. Это ТЕБЕ пришлось, БРОСИВ ВСЁ, бежать из-под обстрелов куда-нибудь в Гренландию и учить там эскимосский язык, потому что эскимосы почему-то не знают русского. Кстати, ты живёшь в Республике Коми и даже не догадываешься, что у народа коми тоже есть свой язык, но они обязаны говорить по-русски, потому что ТЫ там живёшь (старый анекдот про тётю Сару: «И сколько я тут живу, они русский так и не выучили»). Это, дорогой мой, — великодержавный шовинизм, то есть тот же фашизм. Но… Этого ты не видишь. Зато тебе «виднее» всё, что у соседей. Потому что у вас, орков, прямо в голову вмонтирован зомбоящик, а вместо глаз — портреты Путина.
Тот пожилой немец из моего «Баварского цикла», который подсел к нам на остановке автобуса, был, конечно же, бандеровцем. А за слова «Путин — это Гитлер» ему, конечно же, очень хорошо заплатили. Нет уж, это, видимо, тебе очень хорошо платят за то, что ты тиражируешь ненависть к соседней стране. Так чего же вы все заслуживаете в ответ?
Не собираюсь ни оправдываться (не в чем!), ни переубеждать тебя (безнадёжно!). Просто повторю то, чего в ваших зомбоящиках нет.
Вы начали, когда получили по зубам под Киевом, с уничтожения Харькова — первой столицы советской Украины и столицы русскоязычной Украины. Вы стёрли с лица земли Мариуполь, Северодонецк (тоже русскоязычные города и города с русским населением), стираете Николаев, подбираетесь к Одессе, которая в 2014-м скандировала: «Фашизм не пройдёт!» Но, увы, фашизм «прошёл» и пришёл — российский ФАШИЗМ. Это про вас Александр Сергеевич Пушкин ещё чёрт-те когда написал: «В чужой п*зде соломинку ты видишь, а у себя не видишь и бревна». Вы «укрофашистов» убиваете? Орки! Вы убиваете всех: русских, русскоязычных, мирное население, женщин, детей, стариков. Вы хуже фашистов — вы орки.
И бурятам с высоты Саян виднее.
«Мы пришли освободить вас от Зеленского!.. А что, у вас тут даже электричество есть?»
Зеленский — всенародно избранный Президент (не так, как у вас за разом Путина «выбирают»). Поэтому те, кто вторгся в Украину в направлении Киева, имели однозначный приказ: взять столицу и убить Зеленского.
Повторюсь: в Украину (под видом борцов с фашизмом) пришли нелюди — убийцы («он в неё стреляет и стреляет, а она всё дёргается и дёргается»), садисты, пытающие мирных граждан и испытывающие при этом наслаждение, насильники («милый, не бойся, ты тоже насилуй этих хохлушек — только мне потом не рассказывай») и мародёры, тянущие всё, что попадает под руку («слушай, мы тут в депутатский посёлок попали — так что теперь у тебя две норковые шубы: одна „эмка”, другая — „эска”»)! Орки, дорвавшиеся до крови и халявы… Не дело литературы разжигать межнациональную рознь и ненависть между народами, но это ВЫ пришли в чужую страну, до предела накачанные ненавистью. Пришли как орки! Так чего вы хотите в ответ?..
Украина выстоит и сама преодолеет свои болезни роста. И у Донбасса сама попросит прощения. Хотя я не знаю, КТО на самом пролил первую кровь на Донбассе — может быть, те самые «сепаратисты», возжелавшие власти и вседозволенности в «отдельно взятой области» на российских штыках? Потому что в Донбасс пришла с оружием не Украина, а те, кто дорвался до власти после постыдного бегства Януковича. А Украина надевала вышиванки и скандировала: «Восток и Запад — вместе!» И начала «просить прощения» ещё в 2014-м. Но в ваших зомбоящиках этой информации нет. Украина уже в 2014-м приняла беженцев из Луганска и Донецка — тех, кто уже тогда бежал — в Украину, но не в РФ — от вас, орков. А тем, кто бежать был уже не в силах и остался в «независимом» Лугандоне, выплачивала украинскую пенсию. А вы так и останетесь орковской федерацией. И прежде чем судить о Луганске о Донецке, вспомни, ЧТО и КАК ВЫ творили в Чечне, едва там заикнулись о независимости.
Вспомни, ЧТО и КАК ВЫ творили в Сирии!
О, даже фильмы снимали! Российский лётчик героически гибнет, защищая свою многострадальную родину. И мужественные слёзы на глазах жены, ставшей вдовой, но гордящейся мужем и понимающей, что его смерть была не напрасна! И клятва сына: папа, я пойду твоим путём! (И, как ты бомбил Сирию, буду бомбить Украину!) И как-то даже почти не заметно, что героический лётчик гибнет, защищая родину, не над Москвой, а в тысячах километрах от неё — в сирийском небе! Ах, ну да! Ведь это Сирия напала на Москву! И тысячи и тысячи не сирийских беженцев, просящих милостыню безруких и безногих калек, которых я в 2020-м видел своими глазами в Мюнхене (а сейчас вижу и здесь), а российских хлынули в Европу от бомбёжек, артобстрелов и химического оружия!
А Украине теперь грозите уже и ядерным оружием! Потому что иначе вашу «многострадальную родину» никак не защитить! И чем эффективнее защищается Украина — тем бОльшую ненависть вы к ней испытываете! Тем бОльшую ненависть льёте на неё из зомбоящиков…
Про мой возраст — это подленько. Придётся ответить: твой — не меньше. «Часы начали обратный отсчёт». Боюсь, что так и сдохнешь орком.
Поэтому и не переубеждаю! Но твоё письмишко пригодится для следующей публикации.
Могу и тебя в ней по имени назвать. Был, дескать, некто с хорошей русской фамилией… впрочем, какая разница, с какой, а теперь его нет — стал орк оркович орковоев. Все три слова, разумеется, с маленькой буквы.
На твоих руках тоже — кровь.
Орки! Орки! Орки!
Только что на вашем, орковском сайте появилась новость: Зеленский собрал многомиллионную армию, чтобы вторгнуться в Россию (ах она бедная-несчастная!), а вы жрёте всю эту ложь из грязного корыта — да так, что хрюкаете от удовольствия.
Орки! Орки! Орки!
Сегодня среди ночи мы с женой проснулись от воя сирен воздушной тревоги в Кропивницком: забыли на ночь выключить смартфон, на котором стоит программа оповещения о воздушных налётах. Вот и сейчас пишу, а в Кропивницком опять воет воздушная тревога! Спасибо вам, орки, за то, что освобождаете нас от укрофашистов! Скольких вы уже освободили от… жилья, имущества, от нормальной жизни и от самой жизни вообще. Включая, повторю, детей, которые даже слова «Бандера» никогда не слышали, а лопотали «мама», «папа»… На театр в Мариуполе, в котором прятались МИРНЫЕ люди ВМЕСТЕ С ДЕТЬМИ, сбросил бомбу ваш пилот-орк. Зеленский тогда на весь мир пообещал: этот пилот не уйдёт от возмездия — будет сбит. Вот свежие данные: в украинском небе сбито уже более 1000 пилотов-орков. Тысячи и тысячи орков уже лежат в украинской земле. Вам всё мало? По украинским данным, орки потеряли уже более 54 тысяч. Данные западных разведок разнятся. Могут быть меньше — если считают только армейские потери, без мобилизованных в Луганске и Донецке. А могут быть — и больше! Когда считают не только убитых, но и дезертиров.
Бегите, орки, вопя от страха и обделывая штаны!
Запад, однозначно и бесповоротно осудив фашизм на Нюрнбергском процессе, почему-то помогает Украине и осуждает орковскую федерацию, строящую из себя рыцаря на белом коне! Но у вас, орков, нет даже мозгов, чтобы спросить у самих себя — ну а где же фашизм на самом деле?»
2.
И ещё один отклик на «Баварский цикл»:
«Читала, не отрываясь, почти полтора часа, даже на часы не смотрела. Автор очень талантлив. Всё время чувствуешь его отношение к людям и событиям, под которым я бы полностью подписалась, в том числе благодарность и внимание к окружающему миру. Одно только меня больно задело — это ненависть ко всем по признаку, так сказать, паспорта. Вацлав Гавел в 1968 году сказал, что эти несколько человек, вышедшие на Красную площадь против ввода войск в Чехословакию, спасли честь всех людей СССР. Ненависть не продуктивное чувство, и на нём нельзя ничего построить, можно только разрушить и сравнять с землёй. А ведь этот ужас закончится, и надо будет строить, а не разрушать. А строит только любовь. Да есть причина ненавидеть, и невозможно воскресить погибших. Да, конечно, моральная ответственность лежит на всех, но как быть с тысячами людей, которые выходили на пикеты против войны и получили не маленькие реальные сроки, к примеру, за «миру мир» на плакате? И с теми, кто, зная всё, открыто высказывался и тоже в тюрьме. Их сроки, порой больше, чем за убийство. Да, пропаганда делает своё дело, но не 80 процентов все это поддерживают. Социологии во время войны верить нельзя. Я благодарна тем, кто уехал, и мы не остались совсем без информации. Каждый человек сам решает, как ему поступить: уехать (если есть возможность) или остаться. И каждый действует по своим возможностям. Поэтому меня так резануло эта огульная ненависть. Не хочу это говорить, но не думаю, что, уехав, автор помог Украине победить врага. Я не осуждаю, тем более что на меня бомбы не падают».
С каким бы удовольствием я сказал бы огромное спасибо автору этих слов!
И сам бы подписался под многими её словами!
И всё-таки!..
Где автор увидел у меня ненависть «по признаку паспорта»?
Может быть, всё обстоит с точностью до наоборот?!
Это МЕНЯ проклинают, оскорбляют и НЕНАВИДЯТ мои же бывшие одноклассники и однокурсники! Только за то, что пишу правду, а не то, что им внушают ваши зомбоящики!
Я сам, напомню, в своей «Хронике войны» дважды (в части первой, опубликованной 10 марта 2022 года, и в части третьей, опубликованной 15 апреля) написал: «ОЧНИТЕСЬ, ОЧНИТЕСЬ, ОЧНИТЕСЬ, братья-россияне!!!»
Видимо, «с ненавистью» «по признаку паспорта» написал?
Вот только, к сожалению, сегодня, пять месяцев спустя, не вижу я больше ни «братьев», ни «россиян» — только орков!
Понимаю, обидно, но… заслужили…
Вместо того чтобы «кусаться», стоило бы глубже понять, ЧТО сейчас происходит в Украине. Именно УЕХАВ, я получил возможность бороться — много бы я написал, сидя в подвале во время беспрерывных — по три-четыре на день (а в марте были — и на всю ночь!) — воздушных тревог. Я же и написал: «Ночью над городом сбили ракету… Вопрос ”бежать иль не бежать?” приобретает почти шекспировское звучание: “Быть или не быть?”» И есть люди (не орки!!!), которые мне пишут: правильно сделал, что уехал (но даже они, похоже, не понимают, что на самом деле НЕ ПРОСТО УЕХАЛ, а БЕЖАЛ).
И ещё.
Скажите, а украинцам легче от того, что войну против Украины в орковской федерации даже «не 80 процентов поддерживают»? Война идёт уже семь месяцев!!! Без одной недели, если не давать повода цепляться к словам! И будет продолжаться, пока вы её «не поддерживаете»! «Не поддерживаете» — значит, молча миритесь! Ну да, конечно, «на вас бомбы не падают»! Они падают на украинцев, на мирных жителей, на жилые кварталы и объекты инфраструктуры. Вооружённые силы Украины оттеснили орков из-под Харькова, взяли оккупированные вашей «непобедимой и легендарной» Балаклею и Изюм, на отдельных участках вышли на границу с Белгородской областью. И что увидели? Что оккупированные орками города превращены ими в братские могилы! Мало того! Эксгумация — а она нужна, чтобы идентифицировать КАЖДОГО, убитого орками — показывает, что, прежде чем убить, людей безжалостно пытали! Мало того! Орки с УДОВОЛЬСТВИЕМ ставят в социальные сети сцены пыток и отрезания голов своим жертвам. А пользователи, живущие в орковской федерации, смотрят эти кадры, млея от восторга! Так что не ссылайтесь на Вацлава Гавела! Те, кто выходил с протестами против войны с Украиной, — да, пытались спасти честь всех живущих в РФ. Не вышло! А сегодня — и спасать уже нечего!!! Тем более — вашим невразумительным «не поддерживают»!
А что последовало за бегством орков из-под Харькова, из Балаклеи и Изюма, ваши зомбоящики вам рассказывают?
Месть, злобная орковская месть — вот что последовало!
Орки усилили обстрелы Харькова дальнобойными ракетами! И снова — жилые дома, раненые и убитые мирные жители, разрушенные объекты инфраструктуры. После очередного такого обстрела Харьков остался без электроснабжения: остановились метро, трамваи и троллейбусы. И ваш любимый вождь-орк, предводитель всех орков орковской федерации, на весь мир цинично заявил, что это (пока!) всего лишь предупреждение!
Из-под Киева и Сум орков оттеснили ещё весной. Но обстрелы Сумщины продолжаются и сегодня! Как продолжаются обстрелы не сдающегося Николаева, Кривого Рога и всей территории Украины!
Русская рулетка — вот что это такое! Любимая забава пьяных гусар, в которую ВЫ заставили играть украинцев: прилетит или не прилетит? А если прилетит — в кого попадёт: в меня или соседа?
Процитирую ещё раз: «Ненависть не продуктивное чувство, и на нём нельзя ничего построить, можно только разрушить и сравнять с землёй. А ведь этот ужас закончится, и надо будет строить, а не разрушать. А строит только любовь».
Так ведь это ВЫ разрушаете!!! Сравниваете с землёй! Убиваете и пытаете!
А что потом, когда «этот ужас закончится», — расскажите заодно КАК??? ВЫ придёте к нам «с любовью»? «Строить»? Потому что на самом деле ВЫ очень добрые орки?
Спасибо вам, «братья-россияне»! Повторю: не «братья» и не «россияне»! Орки, сеющие ненависть и приписывающие её другим.
Хотите знать, как ВЫ выглядите сегодня в глазах не орков, в том числе поэтов, которым дарована особая острота чувств и ощущений, дающая право говорить от имени страны, своего народа и всего человечества? Читайте здесь.
Орки, орки, орки!!!
Исключение — только те, кто выступал против войны и получил тюремные сроки.
Или те, кто уехал, чтобы не быть причастным!
«Прощай, немытая Россия,
Страна рабов, страна господ,
И вы, мундиры голубые,
И ты, послушный им народ».
Авторство оспаривается. А суть?..
сентябрь 2022
Анатолий Юрченко
Баварский цикл (продолжение)
Баварское Рождество
Ноябрь. 2022 год. Девять месяцев войны в Украине.
А баварцы готовятся к Рождеству и Новому году.
Приятно видеть жизнерадостных, смеющихся людей, украшающих свои дома гирляндами электрических лампочек, венками из еловых веток, звёздами, которые зажигаются с наступлением темноты, и новогодними игрушками. Сосед в доме через дорогу спустил с флагштока флаг Баварии. Не тот — полотнище в две полосы, белую и голубую, а второй его вариант, пёстренький, голубыми ромбиками — и поднял рождественский флаг: Дед Мороз (ах, простите, Санта Клаус, Святой Николай) мчится по небу на фоне полной луны в санях, заваленных подарками и запряжённых северным оленем. Ну, оленем ни оленем, во всяком случае животным с оленьими рогами и смахивающим на северного оленя. Каким художник увидел — таким и нарисовал. Значит, олень.
На фасадах и в окнах домов светятся силуэты ёлок и ёлочек. На таких окнах даже не опускают жалюзи на ночь — пусть все видят: скоро Рождество! Но и живые ёлки в почёте. Торговые площадки рядом с крупными магазинами заставлены настоящими, из лесу, ёлками на продажу. На каждой бирка, подтверждающая, что ёлка срублена в специальном заповеднике, специально обученными людьми, а не принесена из лесу тайком, под покровом ночи.
Праздновать немцы любят и умеют. Особенно Рождество. Это у них многоступенчатый праздник: четыре адвента — «время радостного ожидания» и сама рождественская ночь. В городах уже с первых дней ноября улицы украшают зелёными, под цвет хвои, гирляндами, — синтетика, конечно, не настоящая хвоя, — с электрическими лампочками. Во дворах, в дополнение к традиционным фигуркам: гномикам, домовым, разным зверюшкам, ставят фигурки, символизирующие Рождество и Новый год. Санта Клаусов — это понятно, но ведь ещё и вообще непонятно кого: корова ни корова, бегемот ни бегемот, но с оленьими рогами, а при приближении прохожего поворачивает голову и издаёт хрюкающий звук…
А в Украине война перешла в новую, ещё более бесчеловечную фазу.
РФ, не прекращая обстрелы мирного населения, наносит удары по объектам инфраструктуры. Им уже мало жилых домов, торговых центров и вокзалов. Ну сколько там может быть жертв? Десятки, сотни? А в городах, оставшихся зимой без электро-, водо- и теплоснабжения, счёт может пойти на тысячи и сотни тысяч. Звонит друг, рассказывает, как областной центр сутки оставался без электроснабжения и двое суток без воды. Другой друг, киевлянин, почти с юмором рассказывает, как ему, в его 85, пришлось тащить на себе тяжеленную сумку с продуктами на четырнадцатый этаж, а рядом суетилась консьержка — «что вы делаете, немедленно спуститесь в бомбоубежище!» Ремонтные бригады работают круглосуточно, на пределе сил, но у РФ ракет много. Вот и сейчас — пишу, а работающий телевизор рассказывает, что началась очередная массированная атака крылатыми ракетами по Киеву и всей Украине…
А баварская новогодняя ночь оказалось до удивления похожей на любую новогоднюю ночь довоенной Украины. Долгое застолье — в ожидании двенадцатого удара часов, а затем — вакханалия фейерверков. На каждой улице, из каждого двора взлетают праздничные ракеты, с треском рассыпаясь в небе разноцветными искрами. У нас говорят — деньги на ветер. Здесь же так и хотелось сказать: деньги в небо. Всегда бережливые и экономные, немцы в эту ночь расцвечивали небо всеми цветами радуги, не жалея денег, не экономя.
Выпив по бокалу шампанского, вышли на улицу и мы.
Немцы подходили, жали руки, чуть ли не обнимали и желали нам, беженцам, чтобы новый год принёс Украине, стране-кандидату на вступление в Евросоюз, мир, которого она так заслуживает…
А Украину в новогоднюю ночь россияне поздравили другими ракетами — боевыми.
Так что давайте остановимся. Расскажу о немецких праздниках подробнее, когда в Украину вернётся прежний Новый год — праздник, не менее весёлый и радостный, чем баварский.
ноябрь 2022 — январь 2023
Украинские «Гавроши»
После вступления украинской армии в Херсон, до того оккупированный, украинское телевидение рассказало историю о тамошних «Гаврошах» — мальчишках, которые по ночам писали на стенах общественных зданий: «Слава Украине!»
Российское же телевидение, разумеется, тут же назвало бы эту историю фейком, вымыслом и домыслом.
Разве что какой-нибудь чрезвычайно глубокомысленный кремлёвский пропагандон пустился бы в рассуждения, что «если такое и было в действительности», то, значит, сознание мальчишек уже с пелёнок отравлено украинской фашистско-бандеровской пропагандой. И что такие мальчишки заслуживают только одного — чтобы их топили в сортире. Вот так! И именно такое пожелание — «топить в сортире» — я своими ушами услышал из уст не в меру ретивого пропаганадона во время интервью с российским писателем-фантастом Лукьяненко. Лукьяненко, носителю хорошей украинской фамилии, тут бы о своих корнях вспомнить, но он только вяло провякал, что, дескать, можно и розгами, а в ответ на повторное «топить в сортире» вообще отмолчался. Так и умер для меня писатель Лукьяненко.
Я пожелал бы того же и его интервьюеру-пропагандону — и даже больше: именно «в сортире», но… слишком много таких пропагандонов. Сортиров на всех не хватит…
Я только спросил себя: а когда возникла эта «особая профессия» — пропагандоны, вливающие в сознание россиян ненависть к окружающему их «враждебному» миру, главным исчадием которого, воплощением вселенского зла, стала для них Украина?
При Ельцине такого не было. Черномырдин, бывший премьер, а затем чрезвычайный и полномочный посол в Украине, однажды даже сказал публично что-то доброе о белёных и обсаженных цветами украинских хатках, являющих разительный контраст российской деревне. Сам Борис Николаевич пустил в оборот фразу: утром проснулся — подумай, что ты хорошего сделал для Украины… Увы, недолго эта фразу продержалась…
После ухода Ельцина появилась и начала набирать силу эта «новая профессия», как оказалось, более чем хлебная, — не журналисты, не пропагандисты, а именно пропагандоны. Нагромождающие горы лжи и… сами начинающие в неё верить. И с пеной у рта обзывающие ложью любое слово правды. Ну да, кто громче всех кричит на базаре: «Держи вора»? Сам вор!
Украинские «Гавроши» — не выдумка украинского телевидения. Это правда. Тем более что некоторые из них, кого родители сумели вывезти из оккупации, уже оказались и в Германии, в том числе Баварии.
Это подлинная история.
Семья, оказавшаяся в оккупации в Херсоне, не бросилась встречать «освободителей» с цветами и слюнявыми поцелуями. Когда оккупанты пустили по улицам переписчиков, готовящих списки для «референдума» о «присоединении к РФ», семья пряталась в собственном погребе. Но чем ближе подходил день «референдума», тем яснее понимали: сам не пойдёшь голосовать — погонят прикладами. Напишешь в бюллетене «нет» — дознаются. Подвергнут унижениям, избиениям, пыткам… или вообще публично повесят на главной площади. И уже стало не жаль ни собственного дома, ни усадьбы, ни своего благополучного — до войны — быта. Наскоро собрались и, бросив всё, уехали. Муж — в Крым. Чтобы оттуда попытаться через РФ выехать в Европу. Жена с двоими детьми — в Запорожскую область. Через ещё работавший пункт пропуска — до того, как его расстреляла из артиллерии «непобедимая и легендарная». Она и рассказала эту историю.
Оказавшись в автобусе, идущем в Европу, осознав, что они уже не в оккупации и можно говорить то, что раньше строжайше запрещалось, мальчик то и дело теребил за рукав соседей по креслу. «Дядя, тётя, слава Украине!» И сам же подсказывал ответ: «Героям слава!»
Семья моего друга, в которой никогда не звучали слова ненависти к России, выехала в Германию ещё в самом начале войны. Социальная служба в конце концов предоставила ей социальное жильё. Дочь пошла в немецкую школу. Но, выходя из подъезда, начинает петь гимн Украины. Назло «русской» соседке, живущей на первом этаже.
РФ, вторгшись в Украину, сама сделала всё, чтобы возбудить к себе ненависть. Даже в детях.
ноябрь — декабрь 2022
История с чайником
Бавария живёт мирной жизнью.
Но и о войне в Украине не забывает.
Небо над районом Швандорфа продолжают патрулировать военные самолёты-истребители. Раз в месяц проходит тестовая проверка систем оповещения о воздушной тревоге. Нас предупредили об этом чуть ли не в первый же день после заселения в наше общежитие в Танштайне: не пугайтесь, дескать, это просто проверка — не настоящая тревога. Кто-то буркнул себе под нос: мы в Украине уже привычные…
Но в один прекрасный день — действительно, прекрасный: сияло солнце, вершины хребта Баварский Лес дышали покоем и благополучием — всё наше здание пронзил резкий, высокий, а главное — не смолкающий звук, который звучал даже страшнее, чем сирены воздушной тревоги. Он буквально разрывал уши. От него начинали ныть зубы, бежали мурашки по коже и хотелось лететь сломя голову без оглядки в поля и леса, окружающие Танштайн.
Обитатели нашего общежития повыскакивали из комнат и заметались в общем коридоре: что это? Откуда? А звук шёл отовсюду. Нет, не сирены воздушной тревоги, завывающие издалека, а что-то внутри самого здания. И кто-то сообразил: пожарная тревога! Но ни огня, ни дыма не было! И одна из дверей, выходящих в общий коридор, так и оставалось закрытой…
И вдруг звук замолк.
А дверь в конце коридора так и осталась закрытой.
Как оказалось, за этой дверью всё и произошло.
Заселённой в эту комнату пожилой супружеской паре смотритель здания, хаусмайстер, выдал электроплитку и электрический чайник. Пластмассовый. Чтобы не ходили по каждому пустяку в общую кухню. И в этот прекрасный день им захотелось после завтрака чаю. Набрали в чайник воды, щёлкнули выключателем и… поставили чайник на электроплитку. Которую, как оказалось, забыли выключить! Пластмассовое основание чайника от горячей плитки потекло, комната наполнилась дымом — и сработал потолочный противопожарный датчик.
Ну, выключить чайник и плитку они сообразили. И открыли дверь, выходящую на террасу. Дым выветрился, датчик перестал выдавать сигнал тревоги, и душераздирающая сирена смолкла сама собой.
Ну… пожилые люди. Что с них возьмёшь… И через пару дней хаусмайстер принёс им точно такой же, как и прежний, электрочайник.
А ещё через пару дней по всему зданию снова завыла сирена пожарной тревоги.
Они снова поставили чайник на включённую электроплитку…
сентябрь 2022
Мировое правительство
Звонок из самой Италии. В Баварию. По «Вайберу».
Звонит школьная подруга жены.
Они давным-давно потеряли друг друга из виду. Но здесь каким-то чудом, через знакомых общих знакомых, — нашли. Это любопытно: эмиграция, оказывается, помогает восстанавливать давно потерянные контакты. Нужно было бежать из Украины, чтобы это случилось.
Впрочем, подруга не беженка — ездит в Италию зарабатывать, ухаживая за стариками. Сама давно живёт в России, но из этой самой «благополучной» России ездит зарабатывать через пол-Европы… Кстати, это омерзительно — как украинцы в РФ превращаются в «русских» и вместе со всем нынешним российским быдлом орут и «Крым наш», и «Украины никогда не было и не будет»!
В первом разговоре они долго говорили об одноклассниках: кто, где, когда и как.
На сей раз подруга сходу пошла в атаку: РФ ни в чём не виновата, ей приказало мировое правительство. Жена ей про Фому, а та в ответ про Ерёму! На том, как говорится, и вся любовь кончилась.
Жена вдогонку сбросила ей видео — Макаревич поёт: «Я расскажу вам про страну, что сдуру вляпалась в войну». Со словами «где в Храм впустили сатану» и «мозги засраты — хоть разгребай лопатой». В ответ: «Макаревич звиздит!» Даже не заметив, что это и есть подтверждение — «мозги засраты». Жена сгоряча хотела было написать: пусть бы твоего сына призвали — наши его встретят достойно! Но… остановилась… И правильно сделала.
О «мировом правительстве» я слышу не впервые. Но о том, что именно оно развязало войну РФ против Украины?.. Это какой же силой должно обладать это самое «мировое правительство», чтобы «приказать» ядерной державе, а та не посмела ослушаться?
Заглянул любопытства ради в «Википедию». Вот те на! Есть в ней, оказывается, статья «Мировое правительство». Но — ни доказательств его существования, ни опровержений! Цитаты, ссылки на другие статьи в той же «Википедии», экскурс в конспирологию. Немало интересной информации. Но не более того. И даже не упомянут Велемир Хлебников, попытавшийся в 1915-1917-м создать Правительство земного шара, стало быть, именно мировое правительство.
И что же дальше?
И я провёл «тест»: пересказал историю с телефонным звонком своим друзьям-хлебниковцам.
Результат меня ошеломил!
Оказалось, байка о «мировом правительстве, которое вознамерилось руками РФ уничтожить Украину, уже давно гуляет в сети. В официальных СМИ, в выступлениях любых должностных лиц нет и намёка на «мировое правительство», а в теневой информационной сфере — пожалуйста: «мировое правительство» «приказало», и ядерная держава не посмела ослушаться! А я об этом даже не догадывался. Потому, во-первых, что избегаю заглядывать на сомнительные интернет-ресурсы, во вторых, лютой ненавистью ненавижу пустопорожнюю болтовню в безответственных и брехливых чатах. Особенно когда пользователь даже не может понять — общается он с живым собеседником или же с хитроумно запрограммированным чат-ботом.
Ещё интереснее оказалось то, что на байку о «мировом правительстве» покупаются не только малообразованные дуры (всего-то с 10 классами за спиной), которым ума хватает лишь на то, чтобы ездить на заработки в Италию и подтирать и подмывать задницы итальянским старикам, но и самая что ни на есть высоколобая интеллигенция.
А мне остаётся только сделать вывод: идея о «мировом правительстве» вброшена в сеть не кем иным, как кремлёвскими пропагандонами. Это ещё один способ оболванить массы и изобразить РФ белой и пушистой.
РФ «не виновата» в том, что захапала Крым.
РФ «не виновата» в том, что пришла «спасать» население Луганска и Донецка, а теперь спешно надевает на это самое население погоны и бросает в мясорубку боёв в качестве пушечного мяса.
РФ «не виновата» в том, что развязала войну и грозит ядерным оружием. «Мировое правительство» во всём виновато.
декабрь 2022
Наши в «Тафеле»,
или Халява
Что такое «Тафель» — сеть пунктов продуктовой помощи малоимущим, существующая во всей Германии, — я рассказал в новелле «Нюрнберг».
Стать клиентом «Тафеля» не просто. Сначала нужно обратиться в социальную службу, доказать, что относишься к категории малоимущих, получить соответствующую справку и уже после этого идти с ней в «Тафель». Причём в строго определённый день и в строго определённое время. Что поделать — немцы: орднунг, то есть порядок и дисциплина.
В «Тафеле» сверяют документы, вносят просителя в электронную базу данных, а через пару-тройку дней он получает пластиковую карточку — аусвайс, то есть документ, подтверждающий право отовариваться в «Тафеле». И тоже — не в любой день и не в любое время.
Формируя базу данных, «Тафель» распределяет своих клиентов по нескольким группам: скажем, в понедельник, с часу до двух, обслуживается группа номер один, а с трёх до четырёх — номер пять. В среду — номер два и номер четыре. И т.д. Номер группы указан в аусвайсе — и изволь приходить в «свой» день и в «своё» время. А для наглядности аусвайсы разных групп имеют ещё и разные цвета.
И в самом зале «Тафеля» тоже немецкий порядок. Стойка-прилавок хлебобулочных изделий. Прилавок бакалеи. Два прилавка гастрономии. А следом два прилавка с овощами и фруктами. И идёт посетитель по кругу, и на каждом прилавке берёт то, что ему дают. В бакалейном отделе, например, имеет право взять только три наименования товара, по одной единице каждый. Выбор, конечно, за покупателем. Но если «а можно ещё и это?», то нет, нельзя! А то другим не хватит!
Очередь в «Тафель» стоит на улице, в зал впускают только 15-20 человек, сверяя аусвайс и выдавая талончик с порядковым номером, а перед стойкой с кассовым аппаратом — ну да, это ведь не раздача бесплатного супа: за всё, что тебе дадут, нужно заранее заплатить три евро — так вот, перед стойкой с кассовым аппаратом стоят стулья с номерами на спинках. Садись на стул с «твоим» номером и жди команды: нумер зибен, нумер ахт…
И ещё один пример немецкого порядка. Входить в зал «Тафеля» нужно через дверь с надписью «Вход», а выходить — строго через дверь с надписью «выход».
Но что такое три евро за две полные сумки продуктов? Ну да, вы правильно подумали — халява! За это можно и немецкий порядок потерпеть.
Стоят в очереди в «Тафель» почти одни только наши, к немецкому порядку непривычные, — украинские беженцы. Если и затешутся два-три немца — сразу бросаются в глаза своим неблагополучным видом. Наши-то, унося ноги из разбомблённых городов и от наступающих российских войск, всё-таки успевали надеть на себя то, что получше. А кто не успел — ну, тут иронию нужно отбросить — вечная им память… Ну, ничего, может быть, скоро в этих очередях и русские появятся. Готова вроде бы Европа принимать и тех, кто побежит от поголовной мобилизации…
Впрочем, и «полные сумки продуктов» тоже требуют уточнения.
Что сбрасывают в «Тафель» супермаркеты?
То, что залежалось, что не раскупают, на что истекает или уже истёк срок годности.
Поэтому, пусть не часто, случается и такое: открывает покупатель упаковку, принесённую из «Тафеля» и… ой, а ведь это уже есть невозможно…
Зато немцы вправе гордиться собой: они-то просроченные продукты на помойку не выкидывают. Они их малоимущим отдают. И это уже их выбор — съесть или выбросить…
Но однажды немецкий порядок в «Тафеле» нарушился.
Те, кто приходил в «свои» день и час, обнаруживали, что у дверей, пока ещё запертых, уже стоит очередь. И стоящие в ней говорили вновь подошедшим: «Сегодня очередь общая». — «Почему?» — «Ну, так сказали».
Сказали — так сказали. Хорошо. Очередь — дело святое. Даже в Германии.
В итоге в общей очереди смешались и те, кого должны были обслужить в час дня, и те, кто должен подойти к трём, но пришёл раньше. И когда двери наконец открылись, персонал «Тафеля» опешил: первыми в очереди стояли люди с аусвайсами разных цветов.
Двери тут же закрыли снова, а через минуту на улицу вышла какая-то администраторша и начала проверять аусвайсы. С «правильным» цветом выстраивала в очередь, которую нужно запустить в час дня. Тех, кого в три, ставила в другую очередь. И тут обнаружилось, что в числе самых первых пытались зайти те, кому и не в час, и не в три, а вообще в другой день!
Ах да, я забыл сказать, что на каждый новый месяц «Тафель» тасует и группы, и дни, и время обслуживания. В конце каждого месяца посетителю даже выдают лист бумаги с новым расписанием. И извольте!
И именно этот день, когда всё смешалось в доме Облонских, пришёлся как раз на начало нового месяца.
Посетители с аусвайсами «не того» цвета тут же начали громко объяснять, что они «не знали», их «не предупредили», они «приехали из самого Ниттенау», и «как же нас не обслужат, когда мы уже здесь».
Но администраторша была непреклонна.
Одна из «не того цвета», владеющая немецким, даже начала звонить какому-то главному администратору. Потом выключила телефон и сказала растерянным голосом: «Он говорит, что предал свои полномочия администратору магазина и поэтому отменять её указания не имеет права».
Приехавшие из Ниттенау постояли-постояли пару минут и начали расходиться…
Немецкий порядок восторжествовал вновь.
И всё же со временем немецкий порядок в «Тафеле» стал походить на украинский. Стулья с номерами на спинках сдвинули к самой стене, поставив друг на друга, и от входных дверей к стойке с кассовым аппаратом, потянулась «живая» очередь, такая всем знакомая и родная…
А в заключение о том, какой порядок всё-таки лучше — немецкий или украинский?
Сам разговаривал с женщиной, которая на вопрос о «Тафеле» ответила:
«Да, записалась. Даже несколько раз съездила. Но больше не буду: не хочу унижаться».
апрель 2023
Распятие,
или Новелла с эпатажем
Мы всегда будем с добрыми чувствами вспоминать Танштайн и то общежитие, в которое попали после приюта при церкви в Вифельсдорфе.
Одной из достопримечательностей нашей комнаты было висящее на стене деревянное распятие.
Герр Манфред, смотритель здания, в первый же день, когда мы заселялись, показал на него рукой: снять? Нет, сказала жена. Пусть мы и родились в коммунистической стране, но религию другого народа должны уважать.
К тому же распятие было не просто предметом религиозной атрибутики, а самым настоящим произведением искусства: резьба — уж очень мастерской и выразительной была резьба.
Но…
Однажды, уже засыпая, я взглянул на распятие и… чуть не рассмеялся от ёрнической мысли!
Бог мой, да это же один в один та же история, что и с памятником Кирову в Кировограде до его переименования в Кропивницкий.
Был такой в центре города. Сергей Миронович стоит на пьедестале, словно выступает перед народом! Правая нога чуть впереди левой, левая рука в кармане галифе, а правая, сжатая в кулак, но с оттопыренным указующим пальцем, решительно показывает на что-то внизу. Может быть, на то место, которое должна занять буржуазия после победы пролетарской революции?..
Кстати, вы не бывали в Кировограде? Нет? Ну, имейте в виду — уже поздно: памятник снесли в 2014 году. После Революции достоинства. Но если хотите, поезжайте в Воркуту. Там стоит точно такой же. Той же самой отливки! И там его сносить не собираются.
Так вот. Если обойти памятник и встать чуть за спиной Сергея Мироновича, по левую руку, его правая рука не видна. Виден только её указующий палец. Аккурат там, где сходятся штанины галифе. Словно Сергей Миронович, выходя к народу, забыл ширинку застегнуть, и пенис так и остался торчащим наружу. Недоглядел что-то скульптор! И когда идёт дождь… ну, дальше дорисовывайте себе сами.
На Иисусе на распятье набедренная повязка, завязанная узлом справа. Ну, узел и узел. Откуда на него ни смотри. Но сгущающиеся сумерки скрадывают очертания и искажают пропорции. И… Господи, прости, что это — у Иисуса эрекция?.. И резчик туда же?..
Остаётся только надеяться, что тот, кто жил в этой комнате до нас, смотрел на распятие под другим углом зрения…
…Этот фрагмент текста был в моей новелле «Гвоздики». Но двое моих читателей, прочитав, возмутились: окстись, Петрович, это же кощунство!
И я его изъял.
Но не убил.
Какое же это кощунство? Эпатаж — да. Кощунство — нет. В конце концов и Тому, Кто создал из мёртвой глины Адама и вдохнул в него живую душу, тоже свойственно чувство юмора…
июль 2022 — апрель 2023
Анатолий Юрченко
Про мальчика, который сочинял сказки
Страшная сказка в жанре фэнтези и сатиры
Жил-был мальчик, который любил сочинять сказки.
И вот однажды сочинил он сказку про злых нелюдей, живущих в соседнем царстве-государстве.
И все в неё поверили. А тех, кто не поверил, затравили злобными собаками.
«Вот ведь дураки», — подумал мальчик. Про тех, кто поверил. А потом и про тех, кто не поверил. Тоже ведь дураки! Поверили бы сразу — и ничего бы им не было. Хотя, с другой стороны, а собаки тогда зачем? А собак мальчик любил, особенно злобных. Чувствовал что-то родственное…
И тут же принялся новую сказку сочинять.
Нелюди в сказке были очень страшными. Только и думали, как бы сделать какое-нибудь зло царству-государству, рядом с которым обитали. Насылали жару и холод, ураганы и суховеи, мух, комаров, саранчу, колорадского жука и кузнечиков-людоедов. Вычисляли маршруты перелётных птиц и тем, которые летели в нужную сторону, прививали страшную заразу, от которой в царстве-государстве все сразу бы умерли.
Самим нелюдям эта зараза была, конечно, не страшна, потому что на завтрак, обед и ужин ели они снегирей. Вместе с перьями. А потом шли распинать младенцев, которые кричали «уа» на человеческом языке. Очень уж не любили нелюди человеческий язык…
Конечно, сказочником мальчик стал не сразу.
Сначала он был просто мальчиком, который жил вместе с родителями в большой коммунальной квартире. Но уже тогда обнаружился в нём талант к сочинению сказок.
Украдёт в общей кухне лакомый кусочек со сковородки соседки, а потом, вытирая рукавом жирные губы, сочиняет, что это мальчик из соседней комнаты украл. Соседские дети его за это частенько били, но мальчик не жаловался, а только злобу копил: вот как вырасту, как устрою вам что-нибудь такое!.. Как в воду глядел, между прочим: и что вырастет, и что устроит. Он даже в специальную школу записался. Где драться учили. И не просто драться — а с подленькими приёмчиками, у коварных азиатов заимствованными. Так мальчик подленьким приёмчикам и выучился. А ещё фразе — «Бей первым!»
Он, кстати, не только в спортивной школе учился, но и ещё где-то там. И даже выучился, и мог бы работать, как все, но ему это неинтересно было. Поэтому пошёл он в филёры-фискалы. И начали его в люди посылать: где больше трёх — там и он. Даже в очереди за пивом. И стоял мальчик, незаметный и серенький, в очереди, и пил противное пиво, и слушал-слушал-слушал, кто что и как говорит, и фискалил-фискалил-фискалил. И за рвение разрешили ему в специальную секретную академию поступить — в такую, в которой готовили… нет, не рыцарей, а просто тёмных дел мастеров плаща и кинжала и учили весь мир ненавидеть. Своё царство-государство и даже самого царя-батюшку, которому должны были служить мастаки плаща и кинжала, ненавидеть тоже не возбранялось, но молча, а при этом устраиваться в жизни так, чтобы самому было хорошо и сытно, а уж остальным — как придётся…
И начал мальчик царю-батюшке служить. Ну… не верой и правдой, а как учили: чтобы самому было хорошо и сытно. И скоро стал к самому царю-батюшке вхож. Раз был вхож, другой раз вхож, а на третий… Что и как сказал мальчик, про то сказка умалчивает, но что без подленьких приёмчиков не обошлось, никто не сомневался. Слишком уж быстро царь-батюшка подпоясался и ушёл на пенсию жить-доживать, а мальчика на свой бывший трон посадил. Понял, наверное, что лучше без трона, чем без чего-нибудь другого…
И начал мальчик привыкать, что теперь не кто иной, а он сам царь-батюшка. И не кому иному, а ему, мальчику, поклоны бьют и кушать на злате-серебре подают… Одно только удручало — как бы и дальше мальчиком оставаться? Вон, прежний царь-батюшка тоже, небось, раньше мальчиком был, а вмиг в развалину превратился, едва речь о пенсии зашла…
И пошёл мальчик к добрым феям… Но… не повелись феи ни на сладкие слова, ни на подленькие приёмчики. И что им, феям, сделаешь?
Ну, пошёл тогда мальчик, значит, к злобным оркам…
А те сразу всё поняли, меж собой переглянулись и дали мальчику снадобье колдовское, ботокс называется, но честно предупредили: «Будешь мальчик мальчиком — но только снаружи, а внутри станешь таким же, как мы, — орком». Не испугался мальчик — лишь заинтересовался: «А можно и для моих подданных что-нибудь — чтобы тоже орками стали?» Лишь рассмеялись орки! «А об этом не волнуйся: с таким правителем, как ты, они и без снадобий орками станут!»
И стал мальчик и дальше жить-поживать, но не жить-доживать, а новые сказки сочинять…
И ещё страшнее предстали нелюди, в соседнем царстве-государстве обитающие, в новой сказке. Они ведь наших братьев-людей, там живущих, угнетают, вещал мальчик, а как только изведут, на нас перекинутся!
И все опять поверили. Потому что, напомним, тех, кто мог не поверить, ещё тогда злобными псами затравили. А те, кто теперь мог не поверить, успели вовремя сбежать в тридевятое царство и в тридесятое государство. Потому что поняли, что мальчик в злобного орка превращается.
И загремели военные барабаны. И засвиристели пехотные флейты. И сказал мальчик свою коронную фразу: «Бей первым!»
И начали строиться полки и батальоны. И все вокруг закричали: «Ура! Ура! Гип-гип ура! Да мы этих нелюдей!.. Да мы их в хвост и в гриву! Пинками погоним! Шапками закидаем! А наши братья меньшие, нелюдями угнетённые, нас хлебом-солью встретят и цветами красно-бело-синими!»
Это у них национальный обычай такой был: кто тебе люб — хлебом-солью встречай, а кто не люб — шапками закидывай.
А что всё пойдёт так, как мальчик сказал, и сомневаться незачем. Мальчик-то их нержавеющий, красавец писаный, успел, чай, до того ещё у нелюдей лакомый кусочек отхватить. Хо-ро-о-о-ший такой кусочек! Потом жирные губы рукавом обтёр и сказку выдал, что кусочек этот сам прямо в рот попросился. И ничего! Утёрлись нелюди. И соседние царства-государства тоже утёрлись. Зато как уж мальчиково царство-государство орало ура: «Наш! Наш! Наш!» Мнилось всем, наверное, что теперь в том краю благословенном, который мальчик у нелюдей откусил, потекут молочные реки в кисельных берегах, а подданные мальчиковы будут там на халяву как сыр в масле кататься и в отелях «олл инклюзив» жизни радоваться.
С «олл инклюзив», правда, не заладилось — так ведь скоро только сказка сказывается! Дорогу-то, чай, в обход царства нелюдей проложили и мост-красавец построили! А что молочные реки не потекли — так в том только нелюди и виноваты, кто же ещё? Так что бей их куда ни попадя и ничего бойся! Подумаешь, орёт один каждое утро на весь белый свет, что мальчик войну вот-вот начнёт. Так тьфу на него! Во-первых, далеко он, за синими морями, а во-вторых, и сам уже сказал, что с мальчиком воевать не станет. Ему, дескать, свой собственный трон к седалищу ближе.
И пошли мальчиковы подданные под гром барабанов и взвизгивание флейт на нелюдей! Ох и как ещё пошли!..
Но потом остановились. Потому что никто их хлебом-солью и цветами не встречал. Наоборот! «Цветов ждали? — сказали нелюди страшным голосом. — Будут вам цветы! На могилы…»
Но мальчик новую сказку сочинил.
Про то, что, вот, наши братья, нелюдями угнетённые, с нами уже, и теперь вместе мы всех нелюдей перебьём.
И начали на братьев, прежде угнетённых, а теперь освобождённых, военную амуницию надевать и в бой гнать. «А если драпать вздумаете — так мы вас сами застрелим!»
И пошли братья освобождённые… а куда им было деваться? Они же свободны теперь!
И всё равно что-то опять не так пошло: и шапок, чтоб нелюдей закидывать, всё меньше, а новые пошить не успевают, и нелюди всё упорнее… Да ещё соседние царства-государства нелюдям помогать взялись! Кто пушечку волшебную самоприцельную даст, кто пороху, кто ядер, а кто мушкетиков самозарядных, которые всё равно без дела валялись. Но ведь мальчик про такое в своей сказке и слова не молвил — значит, такого и быть не могло! И начал он новую сказку сочинять: пушечки не стреляют, порох подмоченный, ядра в обратную сторону летят, мушкетики только фейерверки пускать годятся, а нелюди только и мечтают, как бы поскорее в плен сдаться.
Но не сдались нелюди.
Но и мальчик не дрогнул, а совсем уже страшную сказку сочинил. Что теперь ни перед чем не остановится, раз отечество в опасности. И такую нелюдям кузькину мать покажет!.. Которую давно когда-то, только один раз, на коварных азиатах опробовали…
Тут бы и сказке конец, и всему остальному тоже, но…
Но случилось вдруг в мальчиковом царстве-государстве чудо невиданное, диво неслыханное.
Главный национальный продукт пропал! Такой напиток волшебный, без которого и жизнь не в жизнь, и радость не в радость. Да чего уж там — вообще радости нет! То ли добрые феи так о себе заявить решили, то ли… И ой как плохо сразу всем стало! Особенно в первое утро. Некоторые с отчаянья бросились даже заведения громить, в которых этого напитка всегда было хоть залейся. Но…
Только мальчик не растерялся и не приуныл. Он-то всех этих напитков на дух не переносил. С тех ещё времён, когда в очередях за пивом по службе околачивался. Поэтому уже на следующее утро встал после сладкого сна, в своём царском бассейне поплескался, оделся, вышел к народу и сказал — так, чтобы все слышали: «Нет предела жестокости и коварству врага, вероломно напавшего на нашу Родину! Это они, нелюди, весь наш волшебный напиток выпили, и теперь только победа над ними…»
Недоучёл только, что без волшебного напитка народ какой-то другой стал. И кто-то даже крикнул: «Да долго мы будем его сказки слушать?» И даже злобных собак на крикнувшего напустить не успели — потому что злобным собакам за рвение тоже тот волшебный напиток полагался, а его не было… И тогда со всех сторон закричали: «Долго нам ещё эти сказки слушать?»
И вот тут-то испугался мальчик. Нет, смелым он никогда по-настоящему не был. Но уж теперь испугался до… Ну, придворные знахари это слово знают, а в хороших сказках оно не употребляется.
И попятился мальчик. И скрылся в своём самом секретном и самом глубоком бункере, который его, если что, даже от кузькиной матери защитить бы смог. День его нет, другой… А на третий все, сами тому удивляясь, сказали: «Слушайте, так нам ведь и без него хорошо. Пусть сидит в своём бункере и не вылазит. Пусть сам себе сказки сочиняет».
А нелюди оказались самыми нормальными людьми. Они просто по мальчиковым сказкам жить не хотели.
Так ведь и никто теперь в бывшем мальчиковом царстве-государстве не хотел.
июль 2023
Анатолій Юрченко
Вій-2024,
або Страшний сон Гоголя
Дійові особи
Гоголь
Хома
Вій
Панночка (молода відьма)/Стара відьма (можливо, та ж виконавиця)
Фрейліна її величності Олександра Йосипівна Россеті-Смірнова
Сотничиха (мати Панночки, дружина несценічного персонажу на прізвище Сотник)
Ганна, жінка у вишневому садочку (Київ, Поділ)
Галька (жінка гостра на мову)
Марися (сестра Ганни, жінка сповнена співчуттів)
Стеша (врівноважена жінка)
Стара (жінка похилого віку)
Примітка: відсутні чоловічі роли (які є у «Вії» Гоголя) товаришів Хоми, ректора, шинкаря, сотника, козаків та інші.
Текст максимально відтворює стиль і мову Гоголя (українською).
1 дія
Сцена 1
Гоголь в його квартирі в С-Пб.
ГОГОЛЬ. Темно… Як темно… Білі ночі… Чому ж мені так темно? Чи свічку запалити? (Риється у шухляді.) Ні. Не цю. Свячена свічка з Єрусалима. Кажуть, чарівна. Не для цього випадку… На рідній Полтавщині зараз ще темніше… Але чому мені ніколи не було там так темно?.. Полтавщина. Ненька Україна. А я тут. У Петербурзі. Що я тут роблю?.. Ну так, звичайно, пишу. Бо це моє. Тільки це. Щоб бути по-справжньому корисним для людства… Але ж пишу про Україну. «Ганса Кюхельгартена» вже спалив. Мабуть, ще що-небудь спалю. Але все одно буду писати. Ось, Алєксандр Сєргєєвіч каже: «А напишите, Николай Васильевич, анекдот про несправжнього ревізора». А я зараз не в тому гуморі. Про Україну писати хочу, тільки про Україну. Російською? Хай російською. Щоб і тут розуміли, що є така земля, Україна. Не кацапія. І Україна мене теж зрозуміє!.. Недарма, мабуть, є місце професора історії в Київському університеті святого Володимира? (Замислюється.) Туди! Туди! До Києва! До древнього, прекрасного Києва! Він наш, він не їхній — чи неправда? Там або довкола нього робилися справи старовини нашої. Я працюю, я всіма силами намагаюся, але мене огортає страх: можливо, я не встигну!.. Так, це славно буде — зайняти київську кафедру: багато можна буде зробити добра. Але боюся, що це не здійсниться. Кажуть, що дуже багато призначено туди якихось німців. Це не дуже приємно. Хоч би для святого Володимира побільше слов'ян… Це ж Київ! Це Україна. А над ними якесь чудовисько, не здатне відкрити очі й побачити її красу і славу. А й побачить — не зрозуміє!
Перебивка. До кімнати Гоголя уривається і кружляє навколо нечиста сила. Гоголь хреститься — нечиста сила розсіюється. Гоголь продовжує монолог.
Ні, ще гірше: якщо цієї потворі підняти повіки, все живе, на що впаде його погляд, тут же гине.
І це завжди! Людина є лише людина. А навколо завжди нечисть, чортовиння, усіляка наволоч! Завжди всілякі Чингізхани, Олександри Македонські, Наполеони, яким потрібна влада, які створюють для себе нові імперії, царюють та панують. А звичайній людині ОЦЕ потрібно? (Щось записує на папері.) Моєму ковалю Вакулі оце потрібно — нові завоювання, нові, все більші та більші межі імперії? Смішно! Оксана йому потрібна, Оксана. Чи Оксані потрібні черевички, яка носить сама цариця? Лише Вакулу піддражнити. Вона його й без черевичків покохає. Й одружаться, й діточок народять… Щоб був добробут у хаті, щоб діточки були ситі й здорові — ось що їм потрібно. А імперії…
Де вони? Імперія Македонського, Римська імперія, Візантія? У підручниках! І кацапська імперія теж загине. Он вже ляхи виборюють свою вільність. Адже й інші коли-небудь прокинуться. Загине! Але як?.. Боюся, забагато буде крові та страждань. Який-небудь черговий царьок, уявивши себе володарем всієї планети, віддасть владу за просто так? Віддасть чужі, силою захоплені землі інших народів, які він вважає своїми? Ні, він так і нависатиме над ними безоким чудовиськом, буде проливати чужу кров та грозити всьому світові.
Про це слід писати. Кричати на весь голос, щоби почули! А як писати та кричати, якщо руки зв'язані, а вуста заткнуті?
Отже казку. Те, що я вмію…
Сцена 2
Хутір десь під Києвом. Час подій — 2024 рік.
Хуторянки на призьбі теревенять про те, що все стало дуже погано.
ГАЛЬКА. Понаїхали хтозна-хто! Я розумію, не от гарного життя! Але що, іншого місця не було?
МАРИСЯ. Ось вже й харчів не вистачає. А ціни як підстрибнули.
СТАРА. Та й ще електрику постійно вимикають.
СТЕША. Кацапія, кацапія у всьому винна.
МАРИСЯ. А з Харковом що роблять!
ГАЛЬКА. Це ж не звичайні бомби — ке-ро-ва-ні!
СТЕША. Як би тільки бомби…
СТАРА (з журбою). Як би тільки Харків…
МАРИСЯ. І це що, це ми почали? Ми ж їм нічого поганого не зробили. Лише бажали жити інакше, не так, як вони. І за це вони прийшли нас вбивати?
СТЕША. А їм, щоб вбивати, цього досить.
ГАЛЬКА. А знаєте, як це на Запоріжжі було?! Матір з донькою сховалися до льоху. А зверху — бій. І такий бій! Кулемети торохкочуть. Гранати гримлять. А раптом тиша. І голоси: есть кто? — Не спрашивай, гранату кидай! — Мати чує — і до них: мальчики, родненькие, наконец-то, я русская! — Щас каждая бандеровская курва будет говорить, что русская? — І кулю в потилицю. А дочку ґвалтувати потягли. А другого дня наші село відбили, а там лише мертві. Адже ж пропонували їм евакуацію…
СТАРА. Якби тільки на Запоріжжі…
СТЕША. Кацапія з їхнім царьком…
ГАЛЬКА. Щоб він здох!
МАРИСЯ. Галю, гріх так казати.
ГАЛЬКА. А цілу країну вбивати — не гріх? Прийшли недолюдки!
СТАРА. Він же їм і сказав, що їх тут квітами зустрічатимуть.
МАРИСЯ. А нас він спитав?!
СТЕША. А йому байдуже.
ГАЛЬКА. На їхні могилки ті квіти!
МАРИСЯ. Забагато вже могилок…
СТЕША. А йому не однаково? У нього одноразових солдатів вистачає.
ГАЛЬКА (знову). Щоб він здох!
СТЕША. А що користі? На двійника замінять, їх в нього теж багато.
СТАРА. Боженьки! Скільки на світі прожила, ніколи не думала, що таке побачу. Все гадала, що та війна, яку ми тільки в кіно бачили, — остання…
МАРИСЯ. Стешо, поговори з сотничихою, вона ж тут без Сотника усім заправляє, а ти при ній нібито завгосп… Щось треба робити!
СТЕША. А що тут зробиш?
МАРИСЯ. Не знаю. Але щось робити треба.
З’являється Хома.
СТАРА. Ти хто, хлопчина? Звідки?
ХОМА (трясе головою, помітно, що йому важко). Хома я. Хома Брут з Києва. А де я зараз?
МАРИСЯ. З самого Києва? А в мене сестра у Києві. Уявляєш, в самому Києві, а я тут сиджу, як дурепа.
СТЕША. Далеченько тебе, хлопець, занесло.
ХОМА. Не пам’ятаю нічого! Кудись йшов. Хтось мене кудись віз. А я нічого не пам’ятаю… А де чоловіки?
СТЕША. То ж воюють. А ти чому ні?
ХОМА (нібито приходячи до тями). Та я студент.
МАРИСЯ. А на кого навчаєшся?
ХОМА. На філософа.
ГАЛЬКА. А вони ще комусь потрібні?
ХОМА. Ну, якщо держава бронь дала, вважає, що й філософи ще будуть потрібні. (Остаточно приходячи до тями.) Чекайте! Я згадав! Ці нелюди вночі по нашому гуртожитку ракетою! Уявляєте собі? Вночі, коли всі спали! Просто в гуртожиток! А що ми їм зробили — ми ж спали! А вони… У живих людей, у сплячих… (Плаче.)
СТЕША. Якщо чоловік, не плач. Це зараз усюди.
ГАЛЬКА. А Брут — це той, хто Цезаря зарізав?
ХОМА. Нікого я ще не зарізав. Хоча декого й хочеться! Але, гадаю, зараз його багато хто зарізати бажає. Уявив себе цезарем, козолуп, щоб його мордою просо молотили!
СТАРА. Ой, хлопче, даремно ти сюди прийшов. Погано тут.
ХОМА. Зараз скрізь погано.
СТАРА. Але все одно не так, як в нас.
СТЕША. Ти, хлопче, переночуй тут та повертайся до Києва.
ХОМА. А в кого?
МАРИСЯ. Такого гарного хлопчиська я б і до себе узяла.
ГАЛЬКА. Чому ти? Мабуть, він до мене хоче?
З’являється Панночка. Одразу в повітрі повисає напруга.
ПАННОЧКА. А це ще хто?
ГАЛЬКА. Це Хома з Києва. Брут, який Цезаря зарізав.
ХОМА. Та нікого я не зарізав! В Могилянці вчуся. На філософа.
ПАННОЧКА. А батьки твої хто?
ХОМА. А навіщо вам мої батьки потрібні?
ПАННОЧКА. Якщо питаю, потрібні!
ХОМА. Ну… сирота, батька не знаю.
ПАННОЧКА. А мати?
ХОМА. Я й матери не знаю. За здоровим розсудом, звичайно, була мати, але й про неї нічого не знаю.
ПАННОЧКА. Гаразд. Незабаром побачимось. (Йде.)
ХОМА. Яка гарна… Нібито мальована…
ГАЛЬКА. Вона й є мальована. Єдина дочка, все для неї — й парфуми, й косметика з самого Парижа… Тому й звуть її всі — панночка…
Стрекотання у небі. Істеричний крик: ховайся, шахеди! Усі ховаються, тільки голови стирчать. Стрекотання змовкає.
СТАРА. На Диканьку полетіли.
МАРИСЯ. Або на Миргород.
ГАЛЬКА. А мабуть, й на Київ.
СТАРА. А долетять?
СТЕША. Не долетять, наші зіб'ють.
ХОМА (стурбовано, показує до неба). То як ви з цим живете?
СТЕША. Звикли.
ХОМА. То як до цього можна звикнути?!
СТЕША. А ви у Києві не звикли? Це ж спочатку — жах, розгубленість, гнів, а потім… це вже повсякденність. Ні, жах та гнів не зникають, але звикаєш. Це як дощ. Хочеш, не хочеш, він ллє. Когось, мабуть, навіть блискавкою вб’є, але якщо не тебе, живеш далі. (Пауза.) Знаєш, хлопче, ніхто тебе до себе не візьме, усі хати біженцями переповнені. Лише одна хата є.
ГАЛЬКА (у жаху). Стешо! Це ж погана хата!
СТЕША. Та кинь ти, вже час минув! Ну, стояла хата порожня, та й що? Але зараз якась стара там з'явилася. Мабуть, візьме переночувати.
ГАЛЬКА. Але треба хоча б розказати Хомі!
СТЕША. Навіщо? Але якщо бажаєш — розказуй.
МАРИСЯ. Ні, Галю, краще я розкажу.
СТАРА. Чекай, Марисю, краще я. Бо пам’ятаю.
СТЕША. Гаразд. Розказуй.
СТАРА. Був у нас на селі козак Шептун. (Хомі.) Але, мабуть, ти чув?
ХОМА. Не чув.
СТАРА. Еге-ге-ге! То у вас, в універі, бачу, не дуже то й великого розуму вчать. Така історія, а ти навіть не чув! Ну, то слухай. Гарний був козак. Любив часом і вкрасти, і збрехати без потреби, але козак був гарний.
ГАЛЬКА. Навіть з вусами!
СТАРА. Не заважай! Такий був собі козак, його хата неподалік звідси. І от о таку саме пору, як зараз, Шептун із жінкою, повечерявши, полягали спати, а тому що година була гарна, то Шепчиха лягла надворі, а Шептун у хаті, на лаві…
ГАЛЬКА. Не так ти розказуєш! Це Шептун ліг надворі!
СТАРА. Ой лихо! Невже пам’ять бреше? Вірно ти кажеш! Шептун надворі, а Шепчиха в хаті на лаві.
МАРИСЯ. І не на лаві, а просто на підлозі!
СТАРА. Хай буде на підлозі, яка різниця. А в колисці, що висіла серед хати, лежала дитина-однорічок, не пам’ятаю вже, хлопчик чи дівчинка. І ось лежить Шепчиха собі, а раптом чує, що за дверима шкребеться собака. Та й ще скавулить, що хоч із хати втікай. Вона злякалася, бо дурна була баба — покажи їй під вечір з-за дверей язика, то й душа втече в п'яти. А проте думає: «Дай заїду по морді триклятого собаку, хай перестане скавуліти». Узяла коцюбу й вийшла відчинити двері. А ледь відчинила, клята собака кинувся попід ногами і просто до колиски з дитиною. Бачить Шепчиха, що то вже не собака, а жінка; та нехай би просто жінка, а та ще штука й притичина, що вся та жінка була синя, а очима як жаром сипле. Схопила дитину, прокусила їй горло і давай кров з неї пити. Шепчиха тільки й встигла крикнути: «Ой, лишенько!» — та з хати. Тільки бачить, що двері з сіней замкнені. Вона на горище; сидить та й труситься дурна баба; а далі бачить, що жінка лізе до неї на горище, кинулася до неї та й почала кусати. Уже тільки вранці Шептун знайшов свою жінку, всю покусану та синю. А на другий день і померла дурна баба. А потім і Шептун десь подівся.
МАРИСЯ. Ой, лихо! І навколо все погано, й всередині. Не ході туди, Хома!
СТЕША. Та годі, бозна-коли це було, ще до війни. А більш нічого та ніколи. Та й ще невідомо, що страшніше…
ХОМА. Як вчить наука філософія, є об’єктивна реальність, а є суб’єктивна. На те ми й філософи, щоб відрізнити одне від іншого. Як казав видатний філософ Фома Аквінський, мій тезка, до речі: якщо бог не попустить, свиня не вкусить. Де ваша погана хата? (Йде.)
МАРИСЯ (навздогін). Борони тебе твій Аквінський!
Сцена 3
Гоголь в гостях у Пушкіна (або у когось з його кола). Один у порожній кімнаті, із сусідньої кімнати долинають дзенькіт келихів та голоси («Вошёл: и пробка в потолок, вина кометы брызнул ток!» — «Пред ним roast-beef окровавленный!» — «И трюфли, роскошь юных лет, французской кухни лучший цвет!»), Гоголь читає рукопись.
ГОГОЛЬ (вголос). Олександре Сергійовичу, і це ТИ написав? Я думав, що ТИ хоч щось розумієш! (Читає з аркуша, російською мовою). «Оставьте: это спор славян между собою». А ти що, слов'янин? У дзеркало на себе подивися!
Встає, щоб іти лаятися з Пушкіним. Входить Россеті-Смирнова.
РОССЕТІ. Миколо Васильовичу, любий мій хохлику! Мені сказали, що ви тут, а ви усамітнилися (Гоголь кланяється і цілує їй руку). Втекли навіщось від усіх…
ГОГОЛЬ (із сумом). Ось, Олександро Осипівно, читаю… (Роздратовано). Пушкін! «Клеветникам России»!
РОССЕТИ. Я навіть не читала. Même si je sais.
ГОГОЛЬ. І не треба! Це… це ж пасквіль!
РОССЕТІ. А государ задоволений. Цитує.
ГОГОЛЬ. Ще б не задоволений! Це ж Пушкін! Свободолюбний Пушкін, друзяка декабристів: «Во глубине сибирских руд храните гордое терпенье…»
РОССЕТІ. «…и на обломках самовластья…», «тираны мира, трепещите»…
ГОГОЛЬ. Так, Пушкін!
«Самовластительный Злодей!
Тебя, твой трон я ненавижу,
Твою погибель, смерть детей
С жестокой радостию вижу.
Читают на твоём челе
Печать проклятия народы,
Ты ужас мира, стыд природы,
Упрёк ты Богу на земле!»
І раптом — ОЦЕ:
«Кто устоит в неравном споре:
Кичливый лях, иль верный росс?
Славянские ль ручьи сольются в русском море?
Оно ль иссякнет? вот вопрос».
Вірнопідданська маячня! Відростив собі нігтя на мізинці, а щоб не зламати, зробив золотого наперстка, — і хизується! «Быть можно дельным человеком и думать о красе ногтей». От і знов похизувався — як же, сам імператор його цитує!
РОССЕТІ. З задоволенням цитує. Charmant! Charmant!
ГОГОЛЬ. Іще б! «В неравном споре»! Хто вони, ляхи, проти государя імператора? Тьху — й не більше! А Польщу вони спитали? А Україну вони спитали?
РОССЕТІ (нерішуче). Здається, Польща ще до того відповіла.
ГОГОЛЬ. Так! Якщо ляхи зараз виборюють свою вільність, то не хочуть більше жити в імперії-в'язниці! У буцегарні. Чому хоча б Пушкін, автор «Вольності», цього не розуміє?
РОССЕТІ (роздумливо). Можливо, був би повинен. І у засиланні був, і під наглядом…
ГОГОЛЬ. У засиланні? До Одеси? До України! Це засилання? Тарасу б Григоровичу таке засилання! Не допомогло! Чи, мабуть, навпаки? Допомогло… цареві дупу лізати! Він би хоча б Міцкевича спитав! Скільки його перекладають! Скільки віршів!
РОССЕТІ. І при дворі переклади з його віршів читають. Гарні вірші у Міцкевича. Poésie charmante!
ГОГОЛЬ. Отож! А це хіба вірші? «Вот вопрос»! Нібито не поет, а ярижка канцелярський написав! Це царський маніфест, не вірші:
«Иль русского царя уже бессильно слово?
Иль нам с Европой спорить ново?
Иль русский от побед отвык?»
А на це подивиться:
«От финских хладных скал до пламенной Колхиды,
От потрясенного Кремля
До стен недвижного Китая,
Стальной щетиною сверкая,
Не встанет русская земля?»
Великодержавна пихатість!
РОССЕТІ. Але однаково, Миколо Васильовичу, не хвилюйтеся ви так…
ГОГОЛЬ. А як накажете хвилюватися? Без хвилювання? А уявить собі, що це Україна виборює свою вільність! І ЩО наш дорогенький Олександр Сергійович знов напише? Те ж саме зверхнє: «Оставьте: это спор славян между собою».
РОССЕТІ. Ви вважаєте, що й Україна?…
ГОГОЛЬ. Не зараз. Але в наступному… все може бути…
РОССЕТІ. А хіба імперія не міцніша за маленьку країну?
ГОГОЛЬ. Оце й є імперська свідомість, її не хвилює, що хтось має іншу думку. Якщо їх забагато і вони розповзлися, як таргани, аж до Тихого океану, то вважають, що вправі диктувати свою волю всьому світові? А вся їхня воля — це задавити, вбити все живе, а якщо хочете жити — тільки так, як ми: у бруді, у темноті, убожестві, з тарганами в щах… Я повинен це сказати Пушкіну!
РОССЕТІ. Мабуть, ви не знаєте, але Міцкевич йому вже відповів. Не ходіть, Миколо Васильовичу. Краще від цього нікому не стане. Та й здається мені, доля його буде недобра… Залишіться зі мною. Ми довго не бачились, я за вами скучила. Хай воно все йде, як є, хоча (додає сумно) я вас розумію.
ГОГОЛЬ (теж із сумом). Тільки ви мене й розумієте.
РОССЕТІ (із захопленням). Але ж я ваша хохлачка! Розкажіть краще, над чим працюєте.
ГОГОЛЬ. Ну… Нічого особливого. Чергову казочку пишу. (Поступово загоряється.) Але там є така постать!.. Уявіть собі, сліпе чудовисько. Воно не здатне навіть само розплющити очі, але навколо нього ціла свита нечисті. І ця нечисть допомагає йому підняти повіки. І вказує, на що дивитися. І ця потвора дивиться — й вбиває поглядом.
РОССЕТІ. «Підніміть мені повіки!» Яка гарна фраза! Запам'ятовується. Такий персонаж де-небудь дійсно існує?
ГОГОЛЬ. Ні! Але я буду казати, що взяв його з фольклору. І буде він зватися Вій. Як багато я хочу сказати! А буде лише нова казка. Знову Україна, населена нечистою силою. І будуть казати: дивіться, отак, сам же Гоголь написав, яка вона є. А насправді? Не в Україні, а отут, тут вікує нечиста сила! (Пауза для оплесків.) І рветься до України — розтоптати, розірвати на шматки, знищити! (Ще одна пауза.)
РОСЕТТІ. Миколо Васильовичу, хохлику мій рідний, це ж ви знов щось грандіозне пишете. На віки.
ГОГОЛЬ. Побачимо… А найголовніше, що ця потвора — втілення всього чорного та злого, що є в імперії: від дрібного чиновника-казнокрада до Святішого Синоду і самого…
РОССЕТІ (перебиває з жахом). Але ж це не надрукують! Заборонять писати!
ГОГОЛЬ. А я напишу так, щоб не заборонили. Щоб думали — чергова страшна казочка Гоголя. І хіба що тільки коли-небудь…
РОСЕТТІ. Зрозуміють! Обов'язково коли-небудь зрозуміють! (Міняючи тему.) А чому ви досі неодружені, Миколо Васильовичу?
ГОГОЛЬ (розгублено). Жахаюсь я жінок, Олександро Осипівно. Невже не знаєте? Гоголь і одруження — це ж комедія!
РОССЕТІ. Але мене ви не жахаєтесь.
ГОГОЛЬ (падає навколішки і з жаром цілує руку). Ні! Але як ви високо! А де я?
РОСЕТТІ. Знали б, з яким захопленням читає вас її величність імператриця! Це не я високо, Миколо Васильовичу... Знаєте, мене заміж звуть...
ГОГОЛЬ (після паузи). А мабуть, це правильно? Вже не будете фрейліною при дворі, але будете дружиною, будете діток народжувати… Мабуть, це важливіше?
Вставна сцена (без слів, виключно на розсуд режисерові).
Бал в імператорському палаці. Будь-які персонажі з «Вія» (нечиста сила теж), але не тільки з «Вія» — все це виключно режисерська фантазія.
Сцена 4
Хутір. Стара відьма, яка (нібито неохоче) впускає Хому до «поганої» хати і відправляє ночувати до хліва.
СТАРА ВІДЬМА. Хто там?
ХОМА. Пустіть, бабусю, переночувати. Бо просто неба так гидотно, як у голодній утробі.
СТАРА ВІДЬМА. А ти хто такий?
ХОМА. Та я людина необразлива — філософ Хома Брут.
СТАРА ВІДЬМА. Не можна! Без тебе все зайнято. Та й знаю я вас, філософів. Якщо таких п'яниць почнеш приймати, то й двору незабаром не буде. Пішов! Пішов геть! Тут тобі нема місця.
ХОМА. Змилосердься, бабусю! Як же можна, щоб християнська душа зникла нізащо ні про що? Де хочеш примости. І якщо що-небудь поганого зроблю, то нехай і руки відсохнуть, і таке буде, що бог один знає. Ось що!
СТАРА ВІДЬМА (начебто пом'якшується). Гаразд. Впущу. Але спати положу у хліву, бо іншого місця нема.
ХОМА (направляючись зі старою до хліву). На то твоя воля, не буду сперечатися. Але іще… якщо б ваша добра ласка… бо зранку хоч би крихточка була у роті… їй-богу, у животі ніби колесами хтось їздить…
СТАРА ВІДЬМА. Більш нічого не хочеш? Геть нічого нема, навіть піч не топлена.
ХОМА. Та я б назавтра розплатився б як слід — чистоганом.
СТАРА ВІДЬМА. Радій тому, що дають. Ось чорт прислав мамчину дочку.
Залишає Хому, йде.
ХОМА Привіт, поросятко. (Бурмоче те, що казав раніше). Якщо бог не попустить, свиня не вкусить. Чим тебе годують? Ріпа? Хай буде ріпа. Краще горобець в руці, ніж лелека в небі. (Їсть.) А що це в мене у кишені? Хліб? Це ж Марися засунула! (Доїдає хліб та влаштовується на соломі.) На добраніч, поросятко, солодких снів…
Сцена 5
(продовження сцени у хліву)
Хома засинає. Відчиняються двері, входить стара.
ХОМА (прокидаючись). Чого, бабусю? (Стара відьма йде до Хоми із розпростертими руками). Гей, ти чого задумала? Стара ти вже для цього. (Ухиляючись від відьми, яка хоче його зловити.) Та й, кажуть, піст зараз, не до лиця тобі оскоромитися.
З краю авансцени з’являється Гоголь.
ГОГОЛЬ. Філософові стало моторошно, особливо коли він помітив, як очі старої блиснули якимсь незвичним блиском. Хома хотів відштовхнути її руками, але, на подив, помітив, що руки його не можуть підвестися, ноги не рухалися; і він з жахом зрозумів, що навіть голос не звучав з його уст: слова без звуку ворушились на губах. Він чув тільки, як билося його серце; він бачив, як стара підійшла до нього, склала йому руки, нагнула йому голову, схопилася зі швидкістю кішки до нього на спину, ударила його мітлою по боці, і він, підстрибуючи, як верховий кінь, поніс її на плечах своїх. Ноги, на превеликий подив його, піднімалися не з його волі і робили стрибки швидше черкеського жеребця. Коли вже минули вони хутір і перед ними відкрилася рівна лощина, а осторонь потягнувся чорний, як вугілля, ліс, тоді тільки сказав він сам собі: «Еге, та це відьма».
Перевернутий місячний серп світлів у небі. Несміливе полуночне сяйво, як наскрізне мереживо, лягало легко й диміло на землі. Ліси, луки, небо, доли — все, здавалося, ніби спало з розплющеними очима. Вітер хоч би раз повіяв десь. У нічній свіжості було щось волого-тепле. Тіні від дерев і кущів, як комети, гострими клинами падали на пологу рівнину. Хома відчував якесь млосне, неприємне й разом солодке почуття, що підступало до його серця.
Він опустив голову вниз і побачив, що трава, що була майже під ногами його, здавалося, росла глибоко й далеко і що понад нею була прозора, як гірський ключ, вода, і трава здавалася дном якогось світлого, прозорого аж до глибини моря; принаймні, він бачив ясно, як він віддзеркалювався в ньому разом зі старою, що сиділа на спині.
Там замість місяця світило якесь сонце; він чув, як блакитні дзвіночки, нахиляючи свої голівки, дзвеніли. Він бачив, як з-за осоки випливала русалка, мигтіли спина й нога, опукла, пружна, вся створена з блиску та трепету. Вона обернулася до нього — і ось її обличчя, з очима світлими, блискучими, гострими, вже наближалося до нього, вже було на поверхні і, затремтівши блискучим сміхом, віддалялося, — і ось вона перекинулася на спину, і хмарні персі її, матові, як порцеляна, не вкрита глазур'ю, просвічували перед сонцем по краях свого білого, еластично-ніжного кола. Вода у вигляді маленьких бульбашок, як бісер, обсипала їх. Вона вся тремтить і сміється у воді.
«Що це?» — думав філософ Хома Брут, дивлячись униз, несучись на всю спритність. Піт котився з нього градом. Він відчував бісове солодке почуття, він відчував якусь пронизливу, якусь томно-страшну насолоду. Йому здавалося, ніби серця вже не було в нього, і він з острахом хапався за нього рукою.
Він би молився, як би міг, але лише уривки університетських лекцій крутилися в його голові. «Платон мені друг, але істина дорожча». Хома спробував напружитись, наче на іспиті: що казав Платон? «Людина — істота безкрила…» «Еге ж, — сказав сам собі Хома, — я істота безкрила! Не можна на мені літати!» І раптом відчув, що до його губ повернулася здібність ворушитися. «Гнів людини стає спільником його розуму!» — прошепотів він. І раптом відчув якесь освіження; крок його починав ставати лінивішім, відьма все слабше трималася на його спині. Густа трава торкалася його, і він уже не бачив у ній нічого незвичайного. Світлий серп світив на небі.
ХОМА (вголос). Платон, Сократ, Аристотель, допоможіть мені! «Я знаю лише те, що нічого не знаю!» «Якби все, причетне до життя, вмирало і залишалося мертвим, то не стало би й самого життя!» «Доброчесність — це внутрішній порядок, який досягається людиною у свідомому та цілеспрямованому зусиллі».
ГОГОЛЬ. Нарешті зі швидкістю блискавки Хома вистрибнув з-під старої і схопився, у свою чергу, до неї на спину. Якесь поліно лежало на дорозі, і Хома почав з усіх сил бити ним стару. Дикими криками відповіла вона; спочатку були вони сердиті й загрозливі, потім ставали слабшими, приємнішими, чистішими, і потім уже тихо, ледве дзвеніли, як тонкі срібні дзвіночки.
ХОМА. Ім’ям діалектичного матеріалізму наказую зупинитися!
СТАРА ВІДЬМА (знесилено). Ох, не можу більше!
ГОГОЛЬ. Вимовила вона в знемозі і впала на землю. Хома встав на ноги і подивився їй у очі: світанок розгорявся, і блищали вдалині золоті голови київських церков. Перед ним лежала красуня, з розпатланою розкішною косою, з довгими, як стріли, віями. Непритомно відкинула вона на обидва боки білі голі руки і стогнала, підвівши очі, повні сліз.
ХОМА (у жаху). Хто ти?!
ПАННОЧКА (зрозуміло, Хома її не впізнає; слабким голосом). Казала я тобі, Хомо, що зустрінемося... але не я, ти погубив мене... (Підвищуючи голос.) Але й на тебе чекає розплата!
ХОМА (озираючись). Київ?.. Це Київ? Врятуй мене, святе місто!
2 дія
Сцена 1
Ранок. Біла хата у вишневому садочку. Садовий стіл, за яким соковита молодка (Ганна) пригощає Хому.
ГАННА. А я ще вчора зрозуміла, що ти справжній козак. Чимало, мабуть, дівок попортив… Іде такий собі ринком, напевно, голодний, стомлений, але очі! А постать яка!
ХОМА (збентежено). Та гаразд, я тільки подивитися хотів, чим ти торгуєш…
ГАННА. А то я не знаю, як чоловіки дивляться… чим я торгую…
ХОМА. Ну... ти ще на одну мою знайому схожа…
ГАННА. А їх у тебе багато?
ХОМА. Та ні. Ну… майже ні. І нікого я не портив! Це ж кожного разу кохання було.
ГАННА. Куце ж в тебе кохання, Хома. Зі мною теж так буде?
ХОМА. Та ти що? Як можна!
ГАННА. Брешеш?
ХОМА. Та щоб мене на цьому місці громом вразило!
ГАННА. Подивимось. Мабуть, ще й вразить. А мабуть, зостанешся, Хома? Будеш вчитися…
ХОМА. Адже ж розбомбили…
ГАННА. Общагу ж розбомбили, не універ.
ХОМА. І справді… Це я якось не зрозумів…
ГАННА. То як? Будеш вчитися, а жити в мене.
ХОМА. Дійсно… Жити мені зараз ніде…
ГАННА. Тільки з-за цього?!
ХОМА. Та ти що? Як можна!
ГАННА. Знов брешеш?
ХОМА. Та щоб мене на цьому місці два рази громом вразило!
ГАННА. Мабуть, ще й вразить.
ХОМА. Ні, Ганнусю, не треба. Від теплого слова і лід розмерзається. Я й сам хочу залишитися.
ГАННА. Та хіба я проти? А там і в церков сходимо, повінчаємось, діточок заведемо…
ХОМА. Ти що? Війна же!..
ГАННА. А ми переможемо, не сумнівайся. З-під Києва вигнали — і зо всієї України виженемо.
ХОМА. А чоловіка в тебе немає?
ГАННА. Вбили мого чоловіка. Він же, як почалося, першим рушницю узяв. Такі, як він, ворога й вигнали. Але вбили його…
ХОМА. А діточок чому немає?
ГАННА. Все відкладали: спочатку поставимо бізнес на ноги… Гадаєш, просто торговка на ринку? Я універів не кінчала, але в тому, що роблю, професор. Знаю, чим торгувати, як і де взяти те, що людям потрібно. І те, що людям потрібне, теж знаю. От вивчишся — ми з тобою такий бізнес розкрутимо. Такі, як ми, теж державі потрібні.
З краю авансцени з’являється Гоголь.
ГОГОЛЬ. І забув Хома, як страшний сон, усе, що сталося з ним на хуторі. І радість у житті з'явилася, і щастя засвітило. І забув він про прокляття відьми.
Сцена 2
(продовження сцени у саду)
З'являються хуторянки.
МАРИСЯ. Ну, привіт, сестро. Збирайся, Хома. Коні трохи відпочинуть, і повеземо тебе до хутору.
ХОМА. Навіщо?
СТЕША. А там тобі розкажуть. Сама сотничиха відрядила. А добром не поїдеш, вона Сотникові повідомить, а той панькатися не стане: спочатку канчуками…
ХОМА (обурено). Які ще канчуки!..
СТЕША (спокійно). От Сотник тобі й розкаже.
ГАННА. Ви з глузду з’їхали, чи що?
СТЕША (знов спокійно). Ми, мабуть, ні. Але Сотник… Потім у кайданки й однаково до хутора привезуть. Але вже силоміць. Ще й наб'ють по дорозі.
ГАННА. Як ви його знайшли?
МАРИСЯ (сміється). Бачила б ти, сестро, як він позавчора на мене на хуторі дивився. Я одразу зрозуміла — якщо в Києві тебе побачить, у тебе й буде. Ми ж схожі.
ГАЛЬКА. Чому на тебе?! На мене він дивився!
СТАРА. Помиляєтеся, дівчатка. На мене він дивився. З вас, молодих, чи багато користі? А хлопець розуміє: чим жінка доросліша...
ХОМА (до Ганни). Ні на кого я не дивився! Я взагалі контужений був!
ГАННА. Мабуть, ти й зараз контужений?
ХОМА. Ні!
СТЕША. Та досить! Треба їхати. Та й тобі, Ганнусю, не поздоровиться, якщо до Сотника дійде.
ХОМА. Залиште її, я їду.
Сцена 3
Хутір. Та сама «призьба». Хома сидить поміж селянками.
МАРИСЯ. А мабуть, даремно ми його не відпустили? Мені і його шкОда, і Ганну…
СТАРА. А себе не шкОда?
ГАЛЬКА. Сказали б, що не знайшли…
СТЕША. Ми б його не знайшли, а Сотникові нас і шукати не треба. Ось вони ми.
З'являється сотничиха.
СОТНИЧИХА (до Хоми; ні ласкаво, ні суворо). Хто ти, звідкіля, і якого звання, добра людина?
ХОМА. Звичайний студент, Хома Брут, на філософа вчусь, в універі.
СОТНИЧИХА. Як же ти познайомився з моєю дочкою?
ХОМА. Та ніяк з нею не знайомився, їй-богу, не знайомився. Ось тут, на цьому самому місці лише хвилину бачив її. Та й все. Ніякої справи з нею не мав, скільки ні живу на світі. Цур мені, щоб не сказати непристойного.
СОТНИЧИХА. Чому ж вона не іншому кому, а саме тобі наказала читати молитви за нею?
ХОМА. Бозна, як це трактувати. Звісно діло: жінці часом захочеться такого, чого і найграмотніша людина не розбере; і прислів'я каже: «Чого хоче жінка, того хоче бог».
СОТНИЧИХА. А не брешеш ти, філософе?
ХОМА. Ось хай на цьому самому місці мене громом вразить.
СОТНИЧИХА. Якби тільки хвилиною довше прожила вона, я б, напевно, все узнала. Повернулася вранці вся побита, ледве жива, тільки й змогла сказати: «Нікому не давай читати по мені, але відправ зараз когось до Могилянки привезти Хому Брута. Нехай три ночі молиться за грішну душу мою. Він знає…» А що таке знає, я вже не почула. Вона, голубонько, тільки це змогла сказати, і померла. Ти, добра людина, мабуть, відомий святим життям своїм і богоугодними справами, і вона, можливо, начулася про тебе.
ХОМА (здивовано). Хто? Я? Я святого життя? Бог з вами, шановна пані! Що ви кажете! Та я, хоч воно й непристойно сказати, якось навіть напроти страсного четверга до булочниці ходив. Та й сьогодні встиг вже оскоромитися.
СОТНИЧИХА. Ну… але недарма, мабуть, саме тебе назначено.
ХОМА. Я б сказав, що будь-хто, хто читати вміє, зміг би… тільки сюди пристойніше було б диякона або, принаймні, дяка. Вони народ тямущий і знають, як усе це вже робиться, а я… Та в мене й голос не такий, і сам я – чортзна що. Жодного виду з мене немає.
СОТНИЧИХА. Як ти собі хочеш, тільки я все, що заповідала мені моя голубка, виконаю, нічого не пошкодую. І коли ти з цього дня три ночі здійсниш, як слід, над нею молитви, то я нагороджу тебе; а то й самому чортові не раджу розсердити мене. Псалтир на тебе вже у церкві чекає… (Хуторянкам, роздаючи папери з текстом.) А це вам. Вивчить — і співати. Скоро вже наші визволителі прийдуть. (Йде.)
МАРИСЯ (читає). Союз нерушимый республик свободных сплотила навеки великая…
Фоном йде гімн радянського союзу.
ГАЛЬКА. Лишенько! Ось на яких визволителів вони чекають!..
СТЕША. А ви що, забули, що в нас навіть церква ще й досі московського патріархату?
ХОМА (вісь у своєму). А де Сотник, якщо вона усім тут командує?
МАРИСЯ. Сотник зараз велике цабе у київському військкоматі. Гроші лопатою гребе.
ХОМА. До чого тут гроші? Вони ж повинні на здоров’я дивиться.
ГАЛЬКА Ні, зараз здоров’я ні до чого — до кишень вони дивляться. Грошей нема — йди воювати. Є гроші — можеш і в тихому місці пересидіти, поки інші воюють. А можуть і зовсім звільнити. Але ж це вже таки гроші!..
ХОМА. Як це? Чекає на визволителів, а проти них воювати відправляє?
ГАЛЬКА. А він відкупиться. Бо має чим.
СТЕША. Ще й спасибі скажуть.
ХОМА. Ой, лишенько! А я ще повинен над їхньою донькою молитви читати?! Та ще в тій самій церкві?
Сцена 4
Перша ніч у церкві. Хому до церкви вводить сотничиха.
СОТНИЧИХА (над труною). Я не про те жалкую, моя наймиліша донька, що ти у розквіті років своїх, на смуток і горе мені, залишила землю. Я про це жалкую, моя голубонько, що не знаю того, хто був, лютий мій ворог, причиною твоєї смерті. І якби я знала, хто міг подумати тільки образити тебе чи хоча б сказав щось неприємне про тебе, то, присягаюсь богом, не побачив би він більше своїх дітей, якщо тільки він такий же старий, як і я; ні свого батька й матері, якщо він ще на порі років, і тіло його було б викинуте на поживу птахам і звірам степовим. Але горе мені, моя польова перепеличка, моя ясочка, що проживу я залишок свого віку без втіхи, витираючи дрібні сльози, що течуть зі старих очей моїх, тоді як ворог мій буде веселитися і тайкома посміюватися… (Хомі.) Працюй і не надумай бігти. Бо двері на ключ зачиняю. (Йде.)
ХОМА (йде до труни). Яка ж ти гарна! Тільки страшна вона, блискуча твоя краса… Але… чого тут боятися? Людина прийти сюди не може, а щодо мерців та всілякої нечисті — на кожну хитру гайку, як той казав, свій гайковерт знайдеться, бо псалтир є. Нічого! Читатимемо! Лише світла замало… Що там, свічки?
Хома запалює свічки, тулить скрізь, де можна. З краю авансцени з’являється Гоголь.
ГОГОЛЬ. Скоро вся церков наповнилася світлом. Тільки зверху морок став міцнішим, та темні образИ дивилися на Хому з ікон, оздоблених потемнілою позолотою, ще суворіше.
ХОМА (збирається сісти біля труни, але раптом знов дивиться на покійницю.) Боженьки! Це ж саме та відьма, яку я вбив… (Сідає, починає читати з псалтиря.) Коли кличу, озвися до мене, Боже правди моєї, Ти простір для мене робив у тісноті... Помилуй мене, і почуй молитву мою! (Далі невиразне мурмотіння; можливо, повторення прочитаного тексту.)
ГОГОЛЬ. Тиша кругом була мертва. Труна стояла нерухомо. Свічки лили цілий потоп світла. Страшна освітлена церква вночі, з мертвим тілом та без душі людей! Хома намагався заглушити залишки остраху. Але через кожну хвилину звертав свої очі на труну, ніби ставлячи мимовільне запитання: «Що, якщо підніметься, якщо встане вона?».
ХОМА (голосно). Та й дійсно! Не встане ж вона!
Панночка піднімається і сідає у своїй труні.
ГОГОЛЬ. Хома дико глянув і протер очі. Але вона точно вже не лежить, а сидить у своїй труні. Він відвів свої очі і знову з жахом звернув на труну. Вона встала… йде церквою із заплющеними очима, безперестанку розправляючи руки, ніби бажаючи зловити когось. Вона йде прямо до нього. У страху окреслив він навколо себе коло. Із зусиллям почав читати молитви.
ХОМА. Боже правди моєї, помилуй мене, і почуй молитву мою!
ГОГОЛЬ. Вона стала майже на межі; але видно було, що не мала сил переступити її і вся посиніла, як людина, яка вже кілька днів померла. Хома не мав духу глянути на неї. Вона була страшна. Клацнувши зубами, вона розплющила свої мертві очі. Але, не бачачи нічого, з шаленістю — яку віддзеркалило її затремтіле обличчя — звернулася в інший бік і, розпростерши руки, обхоплювала ними кожен стовп і кут, намагаючись спіймати Хому. Нарешті зупинилася, погрозивши пальцем, і лягла у свою труну.
ХОМА. Господи Боже, помилуй мене і почуй молитву мою!
ГОГОЛЬ. Господи Боже, немає сил дивитися на це! (Зникає.)
Труна зривається зі свого місця й зі свистом літає церквою, але не може прорватися крізь коло, окреслене Хомою. Чутно крик півня.
Сцена 5
Гоголь в своїй квартирі в С-Пб. Продовжує писати «Вія».
ГОГОЛЬ. Чудовиська, усюди чудовиська, і зовні, і у середині. Чи є спасіння? Адже зрозуміло: загине Хома! Ні за що загине!
З’являється Россеті.
РОССЕТІ. Важко, Миколо Васильовичу?
ГОГОЛЬ (зі смутком). Просто кидай перо та пиши щось інше.
РОССЕТІ. А мабуть, не треба? Гадаю, читачеві ця казка буде до вподоби.
ГОГОЛЬ. Мені вона не до вподоби! Я вбиваю свого героя, а йому б ще жити та й жити. Народжувати діточок. Зробити щось корисне не тільки для себе, а й для Україні. А я його вбиваю…
РОССЕТІ. А іншого фіналу нема?
ГОГОЛЬ. Не бачу.
РОССЕТІ. Але ж читач, поки читає, завжди на щось надіється.
ГОГОЛЬ. На що?..
РОССЕТІ. Та хоча б на чудо!
ГОГОЛЬ. Я б теж був би радий сподіватися на диво. А воно можливо? І зовні, і у середині — скрізь чудовиська! Я нібито не про Хому пишу, а про себе. Який він, мій Хома? Життєрадісний й сумний одночасно, хитруватий, лукавий, але разом і не занадто розумний. Але й в нього повинно бути майбутнє.
РОССЕТІ. Якщо так, він не повинен загинути.
ГОГОЛЬ. А в мене майбутнє є? Як я страшуся, що не вмру, а просто засну. Але ніхто цього не зрозуміє — поховають живим. А потім я прокинуся у темряві та тисняві, буду драти оббивку труни нігтями, кричати, кликати на допомогу, але ніхто не почує, ніхто не прийде…
РОССЕТІ. Мій бідний хохлику… Це ж ви нібито не свою долю пророкуєте, а всієї України. Але ж надія на диво повинна бути завжди!
ГОГОЛЬ. Deus ex machina…
РОССЕТІ. Ні, ні в якому разі ні! Не можна сподіватися тільки на бога з машини! Якщо про Україну — вона й сама повинна щось робити заради свого майбутнього. Якщо про вас…
ГОГОЛЬ. То мені залишається тільки молитися…
РОССЕТІ (переконливо). Ні, ні! Писати! Писати та й надіятися. Бо іншого вибору немає. (Щезає.)
ГОГОЛЬ. Темно. Як знов темно! І відповідей нема. Як врятувати Хому? А Україну?..
Сцена 6
Хутір. «Призьба». Хуторянки.
З’являється Хома.
МАРИСЯ. Хлопче, на тобі лиця немає.
ХОМА. Отаке вночі творилось…
ГАЛЬКА. Ти й там чув? Таке творилось! Всю ніч над хутором шахеди кружляли. Але виявилось, це розвідка: літаки F-16, які Україні дали, шукають!
СТАРА. А ще до лікарні «Охматдиту» в Києві влучили.
СТЕША. Діточки поранені…
ГАЛЬКА. А самі зараз кажуть, це ми, українці, все це й зробили! А потім нібито назбирали діточок, кетчупом їх розфарбували та й почали на весь світ волати!
СТЕША. Щоб в них пір'я в роті поросло!
МАРИСЯ. Нічого святого в них нема!
ХОМА (увесь в своєму). Мені б випити… (Стеша витягує з-під призьби пляшку та склянку; Хома п’є, занюхує рукавом, пляшку залишає собі.) Ви тоді казали, на хуторі погано. Крім Шептуна із Шепчихою, ще щось було?
МАРИСЯ (нерішуче). Ну, була ще історія з псарем…
СТЕША. Це ні до чого. Геть незрозуміла історія.
СТАРА. Як сказати.
ХОМА (знов п’є). Та й що з цим псарем?
СТАРА. Микитою він звався. Гарний був псар. Бувало сивухи кварту свисне — й нічого йому не діється.
ХОМА (знов п’є, нетерпляче). Та й що з цим Микитою?!
ГАЛЬКА. А він у панночку вклепався! Як її побачить, все в нього з рук сиплеться.
СТЕША. Адже цього ніхто не знає!
МАРИСЯ. Я знаю. Бо сама бачила.
СТАРА. А я не знаю. Ну, заглядався він на неї, це було…
ГАЛЬКА. Ще б пак було! Так заглядався, що почав собак плутати. Розбоя зве Сірком, Швидку — Бровком… Просто гинула людина!
ХОМА. А далі що?
МАРИСЯ. А це я сама бачила. Прийшла вона до псарні та й каже: дай, Микитка, положу на тебе свою ніжку. А він на радощах: та хоч сама на мене сідай! А як побачив її голу повну білу ніжку, геть здурів. Нагнув спину, схопив її ніжки та й пішов полем скакати, ніби кінь. А куди він доскакав, я вже не бачила. Але вранці прийшли до псарні, а Микити нема. Тільки порожне відерце та купа попелу… Згорів Микита… сам згорів, зовсім…
СТАРА. А такий був псар!..
СТЕША. Ні, не вірю. Таке тільки відьма могла зробити.
СТАРА. А якщо це панночка й була відьма? Тоді й Шептун із Шепчихою — її справа.
ГАЛЬКА. Та відьма вона була. Відьма!
ХОМА. А батьки що, не знали?
СТЕША. А як цього дізнаєшся?
СТАРА. Кажуть, кожна відьма має позаду малесенького хвостика.
Усі перелякано мацають себе позаду. Стара сміється.
ГАЛЬКА. Годі сміятися! Ану підніми спідницю!
Стара сміється ще голосніше.
ХОМА (похмуро). Кажуть, усі баби відьми. Але не зрозумієш… допоки не одружився.
ГАЛЬКА. Жартуй, Хома, та не смійся!
ХОМА. А то що?
ГАЛЬКА А то!
ХОМА. Доведете, що дійсно відьми?
СТЕША (бере в Хоми порожню пляшку та склянку). А ти не забалакався, Хома? Мабуть, тобі, хлопче, вже до церкви час?
Сцена 7
Друга ніч у церкві.
Хмільний Хома ходить церквою.
ХОМА. Що ж, отепер мені це диво не дивне. Воно з першого разу лише страшне. Так! Воно тільки з першого разу трохи страшне, а там воно вже не страшне; воно вже зовсім не страшне! (Знов окреслює навколо себе коло.) Чого боятися? Та й що я за козак, коли б злякався? Ну, випив зайве — тому й з'являється страшне. А понюхати тютюну: ех, добрий тютюн! Чудовий тютюн! Гарний тютюн! (Починає читати.) Хвалитиму Господа усім серцем своїм, розповім про всі чуда Твої! Я буду радіти, і тішитись буду Тобою, і буду виспівувати Ім'я Твоє, о Всевишній!
ГОГОЛЬ (голос). Та раптом побачив він, що труп вже стоїть біля нього на самому краю кола і дивиться на нього мертвими позеленілими страшними очима. Хома здригнувся, холоднеча пішла його жилами. Залишки хмелю випарилися геть.
ПАННОЧКА. С… С… Сси… Лли-лли… П… п… п… ми…
ГОГОЛЬ (голос). Чутно було, що голос не слухається її. Але раптом промовила вона цілком зрозуміло.
ПАННОЧКА. Сили пітьми!
ХОМА. Помилуй мене, Господи, поглянь на страждання моє від моїх ненависників, Ти, що мене підіймаєш із брам смерті…
ПАННОЧКА. Г… г… Ш… ш… Ш-шо-гу!.. Ру-ру-ру-р-р-ру-у-у-у… м-м-м-р-р-р! П… По…па… Пу-у-у-у-у… т-т-т-тни… тми! Прийдіть до мене!
ХОМА. Не встоять безбожні на суді, ані грішники у зборі праведних, дорогу бо праведних знає Господь, а дорога безбожних загине!
ГОГОЛЬ (голос). Вітер пішов церквою від слів відьми, і почувся шум, як би від множини летючих крил. Якісь потвори билися крилами в шибки церковних вікон і в залізні рами, дряпали з вереском пазурами по залізу, і незліченна сила трощила двері і хотіла вломитися.
Далі виключно режисерська фантазія.
Чутно крик півня.
Сцена 8
Хутір. «Призьба». Галька та Стара.
ГАЛЬКА. А знаєш, як вони за своїми вбитими виють! (Виразно підвиває.) Родненький, я больше тебя не увижу! Не услышу твой голос! Ты был такой хороший, а эти поганые укры тебя убили! І всюди один і той же голос! Хоч би плакальницю поміняли!
СТАРА (з серцем). Боженьки-боже! Що за країна! Усі ідіоти! Геть усі! Він же сюди вбивати прийшов…
ГАЛЬКА. Отож! Грабувати, руйнувати, ґвалтувати, вбивати! А його самого за все це — не можна?!
СТАРА (з серцем). Не можна! (Зневажливо.) Бо вища раса, трясця їхній матері: одразу до раю підуть!
ГАЛЬКА. З чого?
СТАРА. Їхній царьок пообіцяв. Усім і одразу!
ГАЛЬКА. Щоб їм повилазило! Вони що, не розуміють? Це ж він ядерну війну пообіцяв. Бо більш нема чого! Не життя, а небуття!
Марися та Стеша ведуть Хому з церкви під руки. Дають горілки.
СТАРА (у жаху). Хома, ти геть сивий!
ХОМА (через силу). Нічого… була б голова… а за волоссям не плачуть…
З’являється Сотничиха.
СОТНИЧИХА. Гімню вивчили?
Пауза.
ГАЛЬКА (починає співати, патріотично підвиваючи; спочатку голос тремтить, але набуває сили; мова — суржик).
Кацапія — Богом забута держава,
Пішла ти до бісу, паскудна страна.
Не маєш ні чести, ні правди, ні слави,
Ганьбою покрита на всі времена!
СОТНИЧИЧА. Ти що співаєш?! (Замахується, щоб вдарити.)
ГАЛЬКА. Ось, ось! Тут так написано!
СОТНИЧИХА (хапає папір, читає, кричить). Що?! Дізнаюсь, хто написав, пожалкує, що на світ народився!
ХОМА (перебиває). Не можу я більш читати над вашою донькою!
СОТНИЧИХА (з подивом). Чому? Вже дві ночі відчитав благополучно…
ХОМА. Благополучно… (Сміліючи від горілки.) Ну, мабуть, це й є благополучно: таке чортовиння навколо, що просто бери шапку та й тікай, куди очі бачать!
СОТНИЧИХА. Чого?!
ХОМА. Та ваша, пані, дочка… За здоровим глуздом вона, звичайно, шляхетного походження, але ні в гнів буде сказано, упокой Господь її душу…
СОТНИЧИХА (нетерпляче). ЩО дочка?!
ХОМА. Сатану до себе припустила! Таке страховиння задає, що ніяке Писання не вчитується!
СОТНИЧИХА (спокійно). Але ти читай. Читай! Недарма вона призвала тебе. Вона піклувалася, голубонька моя, про душу свою й хотіла молитвами вигнати всяке дурне.
ХОМА. Воля ваша, пані: їй-богу, більш сіл немає!
СОТНИЧИХА (тім же заспокійливим голосом). Читай, читай! Тобі лише одна ніч лишилася. Зробиш християнську справу — я й нагороджу тебе.
ХОМА. Та які ще нагороди! Як хоч собі, пані, я не буду читати!
СОТНИЧИХА. Слухай, філософе! (Голос сотничихи стає міцнім та погрозливим.) Не люблю я таких жартів! У себе в універі жартуй! А в мене не так: як відлупцюю, всю свою філософію забудеш. Знаєш, що таке хороші шкіряні канчуки?
ХОМА. Знов канчуки! Це що, середньовіччя? Не лякайте!
СОТНИЧИХА. А навіщо мені тебе лякати, якщо я справжні канчуки маю? І хлопців маю, які цю справу люблять!
ХОМА (кричить). Та краще канчуки!
СОТНИЧИХА (ласкаво). То ти ще не знаєш, як мої хлопці вміють парити. (Голос стає міцним, а обличчя озлоблено грізним.) Спочатку впарять, а потім збризнуть горілкою, та й знов! Ступай, ступай! Роби свою справу! Не зробиш — не встанеш; а зробиш — тисяча зелених!
Хома йде.
СОТНИЧИХА (хуторянкам). Гаразд, завтра перевірю, як гімню вивчили. А хто не вивчив — канчуки! А мені треба цього філософа перехопити, щоб не втік.
Сцена 9
Церков. Ніч. Хома біля труни.
ГОГОЛЬ (спостерігає, стоячи на краю авансцени). Все було у том же грізно-знайомому вигляді.
ХОМА (знов окреслюючи навколо себе коло). Не побоюся! Їй-богу, не побоюся!
ГОГОЛЬ. Тиша була страшна, свічки трепетали та обливали світлом усю церкву.
ХОМА (читає). Обернися до мене й помилуй мене, я ж бо самітний та бідний! Подивися на горе моє та на муку мою, і прости всі гріхи мої!
ГОГОЛЬ. Раптом серед тиші грюкнула кришка труни і піднялася покійниця. Ще страшніша вона була, ніж досі. Зуби клацали, у судомах кривилися губи, з диким вереском залунали заклинання.
ПАННОЧКА. С… сси… сили пітьми! До мене!
ГОГОЛЬ. Вихор пройшов церквою, полетіли на землю ікони, розбиті шибки вікон. Двері зірвалися з петель, і незліченна сила чудовиськ влетіла в середину. Жахливий шум від крил і від дряпання пазурів наповнив усю церкву. Все літало і гасало, шукаючи всюди філософа. У Хоми вийшов з голови останній залишок хмелю. Він лише намагався, не піднімаючи очей, читати.
ХОМА. Подивись на моїх ворогів, як їх стало багато, вони лютою ненавистю ненавидять мене!.. Невинність та правда нехай оточать мене…
ГОГОЛЬ. Хома, як і раніше, залишався непомітним для нечисті, але…
ПАННОЧКА. Приведіть Вія!
ГОГОЛЬ. І раптом настала тиша в церкві; почулося вдалині вовче завивання, і невдовзі пролунали важкі кроки; глянувши скоса, Хома побачив, що ведуть якусь геть страшну людину.
ХОМА. Бо надіюсь на Тебе! Визволи, Боже!..
ВІЙ (стоячи навпроти Хоми). Підніміть мені повіки!
Фінальна сцена
ГОГОЛЬ (швидко йде церквою та встає проміж Вієм та Хомою; Хомі). Не дивися! (Запалює свічку; до самого себе.) Свячена, з Єрусалима… Побачимо… (Підносить свічу до очей Вія.) Спрацювало!
Вій сліпне. Кричить півень, але нечисть б'ється з Гоголем.
ГОГОЛЬ (продовжуючи боротьбу і стримуючи нечисть, передає свічку Хомі). Тримай та йди! Ти зможеш!
Освітлюючи свічкою шлях, Хома йде проходом глядацької зали до виходу.
Позаду руйнується церква (московського патріархату), вбиваючи уламками панночку, нечисть і Вія теж.
Варіант (на розсуд режисерові):
Гоголь видирається з лап нечисті й веде Хому проходом глядацької зали, освітлюючи йому шлях.
Позаду руйнується церква, вбиваючи уламками панночку, нечисть і Вія теж.
Кінець
© Микола Гоголь, Анатолій Юрченко. 2024. yurchenkopost4@gmail.com
Використано також листування Гоголя та «Книга Псалмів» у перекладі Івана Огієнка (фрагменти).
Ідея фінальної сцени належить режисерові Павлу Босому.
жовтень 2024